Избранные произведения в двух томах: том I

Он мал ростом, белокур, с мелкими чертами миловидного лица.

Ему пошел уже девятнадцатый год, но на вид никак нельзя дать больше тринадцати.

В армию его не взяли: сказали, что нужно подрасти. Но подрасти как раз Васеньке не удается, так же как и не удаются его попытки говорить басом.

Белоглазка почти ровесница Васеньке. Может быть, поэтому они не уважают друг друга и не могут столковаться.

Борозда вихляет и вправо и влево, картошка местами остается неприкрытой, и мамы конфузливо закидывают ее землей вручную.

Иногда Белоглазка и вовсе останавливается посредине поля.

Васенька дергает вожжи и выкрикивает разные обидные слова.

Белоглазка делает вид, что ничего не слышит, и отдыхает, равнодушно помахивая седым хвостом.

А прут взять нельзя: Белоглазка — лошадь с характером, увидит прут и замахнуться не даст — старенькая, а начнет лягаться как молодая.

Васенька ложится на землю и тоже отдыхает.

И мамы сидят со своими корзинками.

Останавливаются черные грачи — им тоже нечего делать.

Наконец Галина мама не выдерживает:

— А ну-ка, Васенька, бери ее под уздцы, дай мне попахать!

Сильными руками она берется за плуг.

— Но-но, лошадка! Иди веселей!

Белоглазка, почуяв твердую власть, идет бодро и мотает головой. Борозда вытягивается ровная, смелая, прямая.

Мамы еле успевают втискивать картофелины. Грачи еле успевают подхватывать личинки.

А Галина мама шагает за плугом, широко улыбаясь, такая крепкая, веселая, и желтые кудри развеваются вокруг разгоряченного лица.

— Клава! — кричит ей Лена. — Ты как Микула Селянинович!

Лена стоит на зеленом бугорке, рядом с ней дочь бухгалтера Зина и дочь Аграфены Петровны Томочка.

В стороне, около пня, внук директора Витька сбивает ломкие шляпки с бледных весенних поганок.

Он сам напоминает одну из них — такой же тонконогий и бледный, пичкает его бабушка Лексевна, да все не в прок!

Кудрявая Зина напевает что-то веселое и даже стоит пританцовывая. Томочка зато плотным столбиком вросла в землю.

Она похожа на большую, ярко раскрашенную деревянную матрешку. А щеки у нее такие красные, что, кажется, можно на них блины поджаривать, — и зачем только Аграфена Петровна по утрам печку топит?

Ужасно не хочется идти в школу. Так хорошо было бы ступать босыми ногами по холодноватой еще земле, спешить за Белоглазкой, сажать картошку. Она бы сумела не хуже мамы…

Последний день занятий, последний экзамен. А завтра — вольные птицы!

Но этот последний день нарочно будет тянуться особенно долго, так уж всегда бывает! И картошку сажать завтра будет совсем не так интересно, как сегодня.

— До свиданья, мама, я иду.

Перед каждым экзаменом мама целует Лену «на счастье». Хоть и легкий предмет — география, а все-таки… Мало ли какой билет попадется. У мамы уже загорело лицо, и глаза кажутся особенно светлыми и голубыми.

— Пойдемте, девочки, а то опоздаем, — говорит Томочка.

Витька убегает вперед, чтобы успеть перейти речку раньше девочек и разобрать мостки.

О географии думать не хочется, в голову идут совсем посторонние мысли.

«До чего мамы похожи на своих детей! — размышляет Лена. — Вот Аграфена Петровна — такая же матрешка, как Томочка, только не такая яркая, краска немного пооблупилась, а кое-где даже морщинки и трещинки. Галя-смелая — командир! И мама у нее боевая. А Юрик робкий и стеснительный — и мама его даже картошку сажает как-то нерешительно. Сторожиха Маруся энергичная — и Кук у нее такой же. Самый противный — Витька. И самое противное место у него — рубчик на верхней губе, между губой и носом.

И мама его — бригадирша на заводе — сердитая, а губа точь-в-точь как у Витьки.

У Зинки мамы нет, но все равно, бабушка на нее похожа, такая же сухонькая, легкая и веселая».

Девочки выходят на опушку.

Сережки на ветках. Пахнет тополем.

Каждая весна — это чудо.

Ведь еще совсем-совсем недавно здесь лежал глубокий снег.

У лазейки снег был выше забора и даже свешивался завитком на «территорию».

Вот на эту самую опушку Лена вышла как-то после метели и увидела вдали что-то белое в снегу барахтается. Ей показалось — заяц. Но почему тогда тут же дедушка Николай хлопочет, оглобли торчат и розвальни боком?

Подошла поближе — оказалось, никакой не заяц, а целая Белоглазка в снегу увязла, одна голова торчит. Пришлось бежать обратно на завод. Объявили аврал, примчались веселые девушки с лопатами откапывать лошадь.

И казалось, что снег всегда будет, что зима никогда-никогда не кончится!..

А теперь на этом самом месте желтые цветы растут…

III

Желтые цветы росли всюду.

Особенно много их было около телеги, на которой Белоглазка привезла картошку.

На телеге сидел Коленька, весь в желтых гирляндах, как какой-нибудь лесной царь.

Две Гали и Юрик ходили кругом и собирали цветы в плотные маленькие букетики.

Кук цветами не интересовался и разыскивал по канавкам тонкие красновато-зеленые и нежные листики щавеля.

За всей компанией должен был смотреть Боба. Но Боба тоже любил щавель и хорошо знал места, где его можно найти много.

К сожалению, особенно мощные заросли щавеля были далеко от телеги и от поля, совсем в другом конце «территории».