ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ В ОДНОМ ТОМЕ

— Думаю, теперь вам ясно, как все случилось, — сказал Слартибартфаст. Он медленно размешивал ложкой свой искусственный кофе, тем самым приводя в движение жидкие интерфейсы между реальными и нереальными числами, между интерактивными перцепциями сознания и Вселенной, что, в свою очередь, изменяло матрицы потаенной субъективности, которая и позволяла его кораблю лихо переиначивать саму сущность пространства и времени.

— Да, — произнес Артур.

— Да, — произнес Форд.

— А что я должен делать с этой куриной ножкой? — спросил Артур.

Слартибартфаст окинул его суровым взглядом и сказал:

— Да просто вози ею по тарелке. — И продемонстрировал, что именно надо делать.

Последовав его примеру, Артур ощутил легкую вибрацию: в куриной ножке, четырехмерно движущейся сквозь пятимерное (если верить Слартибартфасту) пространство, пульсировала некая математическая функция.

— Не прошло и дня, как все жители Криккита превратились из обаятельных, сердечных, умных…

— … хоть и чудаковатых… — вставил Артур.

— … обыкновенных людей, — продолжал Слартибартфаст, — в обаятельных, сердечных, умных…

— … чудаковатых…

— … маньяков-ксенофобов. Идея существования Вселенной, так сказать, не вписывалась в их картину мира. Они просто не были способны с ней свыкнуться. И потому со всем своим обаянием, сердечием, умом, чудаковатостью, если хотите, решили ее уничтожить. Что такое, Артур?

— Что-то мне это вино не очень нравится, — сказал тот, обнюхивая бокал.

— Ну так отошли его обратно. Все это элементы математического процесса.

Артур так и поступил. Ему не понравилась топография ухмылки официанта, но это ничего — Артур с детства не любил никаких графиков.

— Куда теперь? — спросил Форд.

— Назад, в Зал информационных иллюзий, — ответил Слартибартфаст, промокая губы математической моделью бумажной салфетки, — смотреть вторую часть.

Глава 14

— Криккитяне, — сказал Его Высочайшая Судебная Инстанция, УБНДР (Ученейший, Беспристрастный и На Диво Раскованный) Председатель Судейской Коллегии Общегалактического трибунала, который рассматривал дело о военных преступлениях Криккита, — они, ну сами понимаете… Это просто довольно милые ребята, которые, так уж вышло, увлеклись идеей всех поубивать. Черт, по себе знаю — иногда утром просыпаешься, так просто руки чешутся… Ну да фиг с ним. Лады, — продолжал он после того, как закинул ноги на ограждение и удалил постороннюю нитку из своих пляжных шлепанцев (форма обуви, предписанная протоколом), — отсюда следует, что вряд ли кому захочется жить с этими ребятами в одной Галактике.

И был абсолютно прав.

Нашествие криккитян на Галактику было настоящим кошмаром. Тысячи и тысячи громадных криккитянских крейсеров вывалились как снег на голову из гиперпространства и одновременно атаковали тысячи и тысячи крупных планет. Вначале они захватывали стратегические ресурсы для сооружения кораблей новой волны, а потом хладнокровно превращали обобранные планеты в прах и пыль.

Галактика, в то время наслаждавшаяся периодом необычайного спокойствия и процветания, опешила, как человек, вышедший полюбоваться природой, а встретивший разбойников.

— Я хочу сказать, — продолжал Председатель, озирая ультрасовременный (дело было десять биллионов лет назад, и «ультрасовременный стиль» предполагал злоупотребление нержавеющей сталью и волнистым бетоном) и просторный зал суда, — что эти ребята — самые натуральные фанатики.

Что также было верно. Это единственное удовлетворительное объяснение необъяснимой быстроты, с которой криккитяне взялись осуществлять свою новую главную цель в жизни — уничтожение всего, что не есть Криккит.

Аналогично только эта версия объясняет, почему они столь молниеносно создали суперсложную науку и технику, необходимые для производства тысяч крейсеров и миллионов страшных белых роботов.

Это белое воинство сеяло глубочайший ужас в сердцах всех, кто с ними сталкивался, — правда, в большинстве случаев ужас длился недолго, обрываясь вместе с жизнью реципиента. То были жестокие и упрямые летающие боевые машины. Они размахивали многофункциональными боевыми битами, которые в одном режиме разваливали дома, в другом испускали жгучие омни-деструктивные лучи, а в третьем метали разнообразные гранаты — от простых зажигательных до макси-бумных гиперядерных устройств, которыми можно взорвать большую звезду. Одним ударом биты по гранате робот одновременно выдергивал чеку и с феноменальной меткостью поражал ею цели на расстоянии от считанных ярдов до сотен тысяч миль.

— Лады, — снова сказал Председатель, — наша взяла.

Помолчал, жуя резинку.

— Наша взяла, но хвалиться тут нечего. Это самое — галактика средней величины против одной мелкой планетки, и сколько мы колупались? Секретарь Суда, алло!

— Ваша честь? — спросил малорослый строгий мужчина в черном, поднявшись со своего места.

— Сколько мы колупались, братец?

— Ваша честь, дать точный ответ несколько сложно. Время и расстояния…

— Спокойно, приятель, валяй округленно.

— Ваша честь, вряд ли возможно прибегать к округлениям в подобн…

— Невозможно только штаны через голову надеть. Ну же, будь дерзким!