ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ В ОДНОМ ТОМЕ

— И… э-э… оригинальная ритмика, — продолжал Артур, — которая контрапунктирует… э-э…

Он запнулся, и тут ожил Форд:

— …контрапунктирует сюрреализм основополагающей метафоры…

Он тоже запнулся, но Артур уже подхватил эстафету:

— …человечности…

— Вогонечности, — прошипел Форд.

— Да, вогонечности чуткой души поэта, — тут Артур, так сказать, оседлал своего конька, — которая посредством самой структуры стиха сублимирует одно, освобождается от другого и находит общий язык с фундаментальной дихотомией третьего. Приходит глубокое и ясное понимание того… э-э… того…

Форд нанес завершающий удар.

— Того, о чем шла речь в произведении! — воскликнул он и добавил сквозь зубы: — Молодец, Артур, ловко сработано.

Переполненная горечью душа вогона была тронута. Но потом он подумал: «Нет, слишком поздно!» И сказал:

— Итак, вы считаете, что я пишу стихи, потому что под маской черствости скрывается ранимость и желание быть любимым? Да?

Форд издал нервный смешок:

— Все мы в глубине души…

Вогон встал:

— Вы жестоко заблуждаетесь. Я пишу стихи, чтобы дать волю своей черствости. Эй, охранник! Отведи пленников к шлюзу номер три и вышвырни их в космос!

Здоровенный молодой вогон выступил вперед и толстыми ручищами вырвал их из стульев.

— Нас нельзя в космос, — взмолился Форд. — Мы пишем книгу!

— Сопротивление бесполезно! — рявкнул охранник. Это была первая фраза, которой он научился в армии.

— Я не хочу умирать! — закричал Артур. — У меня еще головная боль не прошла!

Охранник крепко схватил их за шеи и вытолкал в коридор. Хлопнула стальная дверь. Капитан задумался и тихонько замычал, перелистывая книжечку своих стихов.

— Контрапунктирует сюрреализм основополагающей метафоры… — произнес он и, мрачно улыбнувшись, закрыл книжечку.

Охранник волок пленников по длинному стальному коридору.

— Это замечательно, — хрипел Артур. — Просто великолепно… Отпусти, скотина!

— Не волнуйся, — сказал Форд. И тоскливо добавил: — Я что-нибудь придумаю.

— Сопротивление бесполезно! — взревел охранник.

— Не надо так говорить, — попросил Форд. — Как можно сохранять присутствие духа, когда слышишь такие слова?

— Вот! — запричитал Артур. — А у тебя-то родную планету не уничтожили… Я проснулся утром, думаю: денек пригожий, почитаю, собаку расчешу… Сейчас только четыре пополудни, а меня уже вышвыривают из чужого корабля в шести световых годах от дымящихся останков Земли!

Он поперхнулся и закашлялся, когда вогон еще сильнее сдавил его шею.

— Артур, заткнись, не устраивай истерик!

Форд отчаянно пытался сосредоточиться, но крики охранника: «Сопротивление бесполезно!» — ему мешали.

— И ты заткнись! — рявкнул Форд.

— Сопротивление бесполезно!

— А, брось… — Форд изловчился и заглянул охраннику в глаза. Неожиданно его осенило. — Неужели тебе это нравится?

Вогон встал как вкопанный, и на его лице медленно возникло выражение чудовищной глупости.

— Нравится? — тупо повторил он. — Что ты имеешь в виду?

— У тебя жизнь насыщенная? Интересная? Маршировать, кричать, выкидывать людей в космос — все это дает тебе глубокое удовлетворение?

Охранник уставился в низкий металлический потолок; его брови едва не заехали одна за другую, челюсть отвисла.

— Ну, служба нормальная… — наконец проговорил он и тут же замолчал, с видимым напряжением пытаясь разобраться в неповоротливых мыслях. — Хотя, с другой стороны, лень… — Вогон снова задумался, и для этого ему понадобилось изучить потолок. — Зато мне нравится кричать. — Он набрал полную грудь воздуха: — Сопротивление…

— Конечно, — торопливо перебил Форд. — У тебя это здорово получается. Но если лень, — теперь Форд говорил медленно, чтобы довести до адресата смысл каждого слова, — то что тебя привлекло? Дамочки? Красивая форма? Или увлекательная задача примириться с бездумным однообразием?

Артур ошарашенно глядел то на Форда, то на охранника.

— Ну, — пробормотал вогон, — э-э… не знаю. Просто делаю, как велено. Моя тетушка сказала, что охранник на корабле — это хорошо. Знаете, красивая форма, служба…

— Вот видишь, Артур, — изрек Форд с видом человека, нашедшего веский довод в споре, — а ты говоришь, что у тебя неприятности… Попробуй представить его проблемы. Несчастный парень! Всю жизнь маршировать и выпихивать людей в космос!

— И кричать, — добавил охранник.

— И кричать, разумеется. — Форд отечески похлопал по здоровенной лапище, зажимавшей его шею. — Он даже не знает, зачем все это делает!

Артур с прискорбием согласился. Но молча, так как воздуха ему не хватало.

Охранник глухо заворчал:

— Да ты все это так поворачиваешь, что, пожалуй…

— Молодец! — поощрил Форд.

— Ну а выход-то какой?

— Выход в решительном протесте! — воскликнул Форд. — Заявишь им, что отказываешься…

— Грмммм… Что-то мне это не больно нравится.

Форд почувствовал, что момент ускользает.

— Погоди, погоди, самое интересное…

Но вогон ухватил пленников покрепче и вновь потащил их к шлюзу.

— Не-е, знаешь, если вам все равно, выкину-ка я лучше вас обоих в космос, а потом пойду покричу хорошенько.

Форду Префекту было отнюдь не все равно.

— Но как же! — настаивал он. — Я еще не рассказал тебе о музыке, литературе… Аааргх-х!