Избранные произведения в одном томе

Обычным порядком продемонстрировав, что ящик пуст, Борден закрывает дверцу и откатывает аппарат влево.

Потом он выходит на авансцену и, до умиления неубедительно изображая французский акцент, начинает распространяться об опасностях, которыми чревато исполнение предстоящего номера.

У него за спиной прехорошенькая девушка выкатывает на сцену второй ящик, точно такой же, как первый. Она открывает дверцу и показывает, что этот ящик тоже пуст. Взмахнув черной мантией, Борден поворачивается спиной к залу и решительно заходит в ящик.

Звучит барабанная дробь.

Все остальное исполняется в невообразимом темпе. Чтобы это описать, и то потребуется больше времени.

Барабаны бьют все громче; Борден снимает цилиндр и, отступив в глубь ящика, подбрасывает головной убор высоко в воздух. Ассистентка захлопывает дверцу. В тот же миг изнутри распахивается дверца второго ящика, и зрители, к своему изумлению, видят, что там стоит Борден! Ящик, в который он вошел буквально пару секунд назад, складывается и оседает на пол. Борден задирает голову: сверху планирует цилиндр, который он успевает поймать, водружает на голову и щегольски заламывает… а потом, сияя улыбкой, выходит к рампе на поклоны!

Зал содрогнулся от грома оваций; признаюсь, я и сам не жалел ладоней.

Будь я проклят, если знаю, как он это делает!

16 октября 1892

Вчера ездил с Каттером в Уотерфод-Регаль, а это не ближний свет, на вечернее представление Бордена. Номер с двумя ящиками показан не был.

На обратном пути в Лондон я снова описал Каттеру все, что видел накануне. Он повторил прежний вердикт. Борден использует двойника — так считает Каттер; лет двадцать назад он видел аналогичный трюк в исполнении молодой девушки.

Я в этом далеко не уверен. У меня не создалось такого впечатления. Один и тот же человек вошел в первый ящик и вышел из второго. Готов поручиться.

25 октября 1892

Из-за собственной занятости не мог посещать выступления Бордена каждый вечер, но все-таки мы с Каттером дважды за эту неделю выбрались на его представление. Борден так и не повторил номер с двумя ящиками. Каттер отказывается обсуждать технику этого трюка, пока не увидит его своими глазами, и ворчит, что я попусту трачу его и свое время. Из-за этого между нами возникают трения.

13 ноября 1892

Наконец-то Борден повторил иллюзию с двумя ящиками, и на сей раз со мною был Каттер. Это произошло в льюишемском мюзик-холле «Уорлд» во время самого заурядного эстрадного варьете.

Когда Борден выкатил первый ящик и заведенным порядком показал, что внутри пусто, меня охватило волнующее предчувствие. Каттер, сидя рядом со мной, деловито разглядывал сцену в бинокль. (Скосив глаза, я заметил, что бинокль направлен вовсе не на фокусника. Каттер бегло осматривал все сценическое пространство: кулисы, колосники, задник. Я обругал себя, что сам до этого не додумался, и не стал его отвлекать.)

Что до меня, я не сводил глаз с Бордена. Вроде бы трюк выполнялся точно так же, как в прошлый раз, даже репризы насчет опасностей повторялись слово в слово, с тем же французским акцентом. Впрочем, когда он переместился во второй ящик, можно было заметить мельчайшие отличия от предыдущего выступления. Прежде всего, первый ящик на этот раз стоял далеко в глубине сцены, где нет яркого освещения. (Я снова покосился на Каттера: не обращая никакого внимания на фокусника, он прицельно навел бинокль на дальний ящик).

Была еще одна новая деталь, которая меня заинтересовала и даже развеселила. Когда Борден снял цилиндр и подбросил его в воздух, я весь подался вперед, готовясь увидеть кульминацию. Между тем взмывший вверх цилиндр так и не вернулся обратно! (Понятно, что наверху сидел рабочий сцены, который за небольшую мзду делал то, что требовалось.) Борден повернулся к публике с недоуменной улыбкой и был награжден смехом зала. Тогда он преспокойно вытянул вперед левую руку… и легким, непринужденным движением поймал внезапно упавший с колосников цилиндр. Это было исполнено с великолепным изяществом, и по залу снова прокатился радостный смех.

Не дожидаясь, пока наступит тишина, он с головокружительной скоростью:

Вторично подбросил цилиндр! Хлопнула дверца ближнего ящика! Распахнулся дальний ящик! Борден выскочил из него с непокрытой головой! Второй ящик сложился и упал! Борден скользнул к авансцене, поймал цилиндр и водрузил его на макушку!

Сверкая улыбкой, кланяясь и посылая воздушные поцелуи, он принимал заслуженные аплодисменты. Хлопали даже мы с Каттером.

Когда, наняв экипаж, мы возвращались к себе, в северную часть Лондона, я нетерпеливо спросил Каттера:

— Ну, что скажешь?

— Блеск, мистер Энджер! — отозвался он. — Просто блеск! Нечасто увидишь что-нибудь новенькое!

Не могу сказать, чтобы это восторженное признание меня окрылило.

— Ты понял, как он это делает? — не отставал я.

— Разумеется, понял, сэр, — ответил Каттер. — Да и вы, думаю, тоже.

— Нет, я все еще теряюсь в догадках. Ума не приложу, как можно находиться в двух местах одновременно? Это же невозможно!