Избранные произведения. V том

— Ты уж меня прости, но я дожидаться тебя не стану, — Дерек отпустил ее руку. — На данный момент в моем организме осталось слишком мало смазки, роль которой для меня играет джин, и я боюсь, в нем что-то сломается, если я незамедлительно не залью в него пинту «Гордонса».

— Я не хочу нести ответственность за поломки в твоем организме, — сухо улыбнулась Молли. — Конечно, иди.

Они наблюдали, как профессор уходит навстречу забвению, а когда остались одни в маленьком коридорчике, повернулись друг к другу.

— Ты выглядишь… серой, — сказал Нейл.

— Я чувствую себя серой. Святой боже, неужели все действительно так ужасно?

Нейл ей не ответил. А может, предпочел не облекать в слова единственный ответ, который на этот момент казался честным.

— Я не просто хотела от него избавиться, — продолжила Молли. — Мне действительно нужно в туалет. Подожди меня. Держись поблизости.

Когда она вошла в женский туалет, там, судя по приоткрытым дверцам всех трех кабинок, никого не было.

Дождь слышался здесь громче, к барабанной дроби по крыше добавились плеск и журчание воды.

Стекло в обеих оконных панелях было матовое, нижнюю панель подняли, так что в женский туалет вливался ночной воздух.

Дождь барабанил и по подоконнику, брызги летели во все стороны, на полу у окна натекла неглубокая лужица.

Вода отражала свет лампы под потолком, но сама вроде бы не светилась. И от нее не шел специфический запах, так что, возможно, дождь перешел в новую фазу.

Помня о том, к чему привела протечка в чулане мужского туалета, Молли прямиком двинулась к окну, чтобы закрыть его.

И когда потянулась к ручке, чтобы опустить нижнюю половину, вдруг замерла, убежденная, что в темноте ночи что-то есть. Что-то затаилось за окном, дожидаясь, когда она подойдет поближе, чтобы схватить и утащить в темную сырость, что-то с когтями, острыми как бритва. И когти эти уже изготовились к тому, чтобы вспороть ей живот.

Страх этот был таким резким, что она отпрянула, зацепилась ногой за ногу, чуть не упала, с трудом сохранила равновесие и тут же отругала себя за то, что позволила Дереку превратить себя в испуганного ребенка.

А когда вновь шагнула к окну, за ее спиной раздался знакомый голос. Она не слышала его много лет, но узнала сразу же:

— Ты меня поцелуешь, детка?

Она повернулась и увидела Майкла Рендера, отца одного ребенка и убийцу пятерых, который стоял на расстоянии вытянутой руки.

Глава 24

В насквозь мокрых от дождя серых брюках из хлопчатобумажной ткани и такой же рубашке, Майкл Рендер выглядел так, словно этот жуткий ливень только взбодрил его, прибавил сил, оказал на него такое же благотворное воздействие, как и на инопланетную растительность.

Двадцать лет пребывания в психиатрических клиниках пошли ему на пользу. Освобожденный от забот, связанных с необходимостью зарабатывать на жизнь и заботиться о пропитании и крыше над головой, обеспеченный благами, которые есть не у всех королей, имеющий возможность консультироваться у диетолога и пользоваться хорошо оборудованным тренажерным залом, он сохранил узкую талию, подкачал мышцы и не приобрел морщинок в уголках глаз и рта. В свои пятьдесят он мог легко сойти за мужчину, который только собирался отпраздновать сорокалетие.

Довольный эффектом, который произвел его внешний вид на Молли, Рендер улыбнулся.

Если уж говорить о сердечных эмоциях, ничто не может сравниться с долгожданной встречей отца и ребенка.

К Молли вернулся дар речи, и она порадовалась, не услышав в своем голосе дрожи. Никак не отразилось на голосе и другое: сердце Молли колотилось так сильно, что заставляло стучать одно о другое колени.

— Что ты здесь делаешь?

— А где мне еще быть, как не рядом с единственным оставшимся членом моей семьи?

— Я тебя не боюсь.

— Я тоже не боюсь тебя, детка.

Пистолет калибра 9 мм лежал в кармане дождевика. Она сунула правую руку в карман, сжала рифленую рукоятку, положила указательный палец на спусковой крючок.

— Собираешься снова застрелить меня? — в голосе слышался смех.

Рендер оставался таким же красавчиком, каким был и всегда, но раньше его отличало еще и сверхъестественное обаяние, настолько ослепляющее, что даже ее мать, молодая женщина, прекрасно разбиравшаяся в людях, не смогла перед ним устоять и стала его женой.

И очень скоро Талия столкнулась с последствиями своей наивности. Она приняла за любовь стремление подчинять. Убедилась на собственном опыте, что восхитительное стремление мужчин лелеять и защищать у Рендера трансформировалось в почти демоническую потребность контролировать все и всегда.

Мокрый от дождя, весь в воде, Майкл Рендер стоял перед Молли собственной персоной, крайне довольный собой. И все-таки в нем чувствовалась какая-то странность, Молли могла ее ощутить, но не определить. Его соблазняющие серые глаза светились изнутри — точно так поначалу светился ливень, — словно вода полностью заполнила его изнутри и теперь выплескивалась из глазниц.