Избранные произведения в трех томах. Том 1

— Ну, женщин, девчонок, товарищ секретарь. А наше дело мужское. Пусть работа, только чтобы одновременно и к армии готовиться.

— Договорились, — сказал Долинин. — Нажмите на ремонт как следует, ребятки, по–товарищески прошу вас.

— Все равно, не дольше, как до зимы, согласны остаться! — выкрикнул сынишка Лукерьи. — А зимой уйдем.

— Зимой тебя с печи не сгонишь, — вместо Долинина ответил ему бригадир.

— Посмотрим!

Когда ребята разошлись, Долинин шутливо пожурил Маргариту Николаевну за слабость нервов.

— Дело не в нервах, Яков Филиппович, а в том, что я в детском саду никогда не работала и разговаривать с таким народом не умею. Вы же сами слышали: «Это — мужская работа», «это — бабья»… Тоже мне — мужчины! С ними строгость нужна. Вот Цымбал крепко умел их держать. А я разве строгая!

— Для женщины — достаточно.

— Вижу, и вы делите работу на мужскую и на женскую. — Первый раз за эту беспокойную ночь Маргарита Николаевна улыбнулась.

— А что же?.. — ответил Долинин. — Окончится война, минуют не менее трудные послевоенные годы, и — что вы думаете — разве мы не освободим вас от многих непосильных вам работ?

— Я, например, в этом не нуждаюсь. Я могу делать что угодно. — Маргарита Николаевна гордо выпрямилась и осуждающим взглядом окинула Долинина с ног до головы.

5

Узнав от навещавшей его Вареньки об истории с неудачным ремонтом и с трактористами, Цымбал начал разговор о выписке из медсанбата. Варенька пыталась его уговорить не делать этого, уговаривали и сестры, и врач протестовал: рано, дескать, спешить незачем. Но Цымбал, как всегда, упрямствовал. Он уже испытал свою ногу, расхаживая ночами по палате. Нога еще побаливала, но службу служить могла, а большего, по мнению Цымбала, от нее и не требовалось. И в один из пасмурных ветреных дней, отмахиваясь от советов и предостережений, он поблагодарил работников медсанбата, попрощался с ними, затем выломал из черемухового куста в палисаднике крепкую палку и, опираясь на нее, прихрамывая, спустился к перевозу.

Окруженный ребятами, он сидел вскоре на бревне возле тракторного сарая и расспрашивал о житье–бытье во время его отсутствия. Ребята хвастали успехами в стрельбе из винтовки, показывали пробитые мишени.

— Очень мило, — сказал Цымбал. — А ни одна машина еще не отремонтирована. Вы у меня бунтовать бросите! С завтрашнего дня я вас возьму в работу. Ясно?

— Ясно, товарищ директор, — ответили ребята радостно. Они были довольны, что вернулся их директор; им нравилось, что ими снова будет руководить твердая рука, что Цымбал никогда ни перед чем не теряется, что его все окружающие уважают и даже побаиваются. «С таким чего не работать?» — говорили они между собой и всем своим видом подчеркивали, что работают лишь потому, что не хотят уронить чести МТС, руководимой таким директором.

Варенька, собравшаяся было навестить в этот день Цымбала, в медсанбате его уже не нашла, догадалась, в чем дело, и тоже явилась к тракторному сараю. Но Цымбала не было уже и там. Он утомился и рано ушел домой отдохнуть. Варенька увидела его лежащим на постели.

— Зачем вы это сделали, Виктор! — воскликнула она, входя. — Вам же говорили: не спешите. А запустение–то у вас какое! — Она оглядывалась вокруг.

— Три недели хозяина в доме не было.

Варенька принялась прибирать в комнате; потом сбегала на скотный двор, принесла парного молока.

— Да ну его! — Цымбал отстранил кувшин с молоком. — Детская пища.

— Вы в таком состоянии, когда детская пища вам в самый раз. Поправляться надо, Виктор!

Варенька хлопотала долго и ушла только тогда, когда наступило время вечерней дойки. По дороге ее встретила Маргарита Николаевна и спросила:

— Вернулся?

— Вернулся. Слабый очень, ты бы поухаживала за ним.

— Не захочет. — Маргарита Николаевна вздохнула. — Ворчать начнет.

— Что ты, ворчать! Я, например…

— Ты — другое дело, — перебила Маргарита Николаевна. — Тебя, такую глупенькую, и волк в лесу встретит — не тронет. — Она охватила тонкой своей рукой смуглую шею Вареньки, привлекла девушку к себе и поцеловала где–то у нее за ухом.

Вареньке стало щекотно, она засмеялась.

— Сходи все–таки! — крикнула вслед уже удалявшейся Маргарите Николаевне. — И тебя, может быть, не съест.

Заглянул к Цымбалу и Ушаков. Они поговорили о только что закончившихся боях, о том, что планы немцев опять надолго расстроены. Ушаков сообщил, что хотя мастерская и загружена ремонтом боевых машин, но теперь он снова может помочь МТС.

Через несколько дней, к величайшей радости Вареньки, ее коровенок освободили от пахоты, распущены были и «мобилизованные землекопы», — в поле на смену им всем вышли три трактора. Для Цымбала наступила такая же беспокойная пора, как и весной. Трактористы старались, конечно, но машины по–прежнему то и дело выбывали из строя; с ними могли сладить только разве водители самых высоких квалификаций, а таких не было и не предвиделось.

Прихрамывая, бродил Цымбал по полям, ругался и грустил. Возле остановившегося трактора его однажды застал Долинин.