Избранные произведения в трех томах. Том 2

Алексей решил изучить электросварку. Он отлично понимал, что за ней будущее кораблестроения. Для начала он пошел посмотреть, как работает Костя. Это было в то время, когда сваривали кондуктор в цехе. Варили они вдвоем — Костя и его ученик Игорь Червенков. Варили вручную. У Игоря движения были точные, рассчитанные и такие отчетливые, будто их ограничивал невидимый шаблон. Так примерно разговаривают иностранцы, хорошо изучившие чужой язык, но еще неспособные выйти за пределы книжных знаний. Алексей вспомнил недавно слышанную по радио лекцию о философском понимании свободы. В лекции говорилось, что свобода воли человека — это не что иное, как способность принимать решения с полным знанием дела. Свобода определяется знанием, а знание дает уверенность в том, что ты принимаешь правильное решение и поступаешь так, как необходимо. Незнание же несет с собой и неуверенность, невольное подчинение тому предмету, который человек собрался подчинить себе, а вот не может. Игорь знал, видимо, только главные основы электросварки, в их пределах он и действовал, они его и ограничивали, как речь иностранца ограничивается книжным знанием чужого языка. Тонкостей Костин ученик еще не постиг.

А Костя… Костя держался, как держится знаменитый скрипач. Он не смотрел в ноты. Он работал легко, свободно. Алексей даже подумал: «С вариациями». За его движениями было невозможно уследить, они не отделялись одно от другого. Есть такие учебно–физкультурные кинофильмы. Показывают в них, например, пловца, который прыгает с вышки. Прыгнул, пролетел ласточкой, скользнул в воду — и не поймешь, что он там делал, чтобы совершить такой красивый прыжок. Но вот эти же кадры идут перед тобой в замедленном темпе, ты видишь, как пловец собирает каждый мускул, как он подскакивает на носках, как раскидывает в воздухе руки, как изгибает тело, — все видишь. Может быть, Игорь это и есть замедленный Костя, и не у Кости, а у Игоря стоит сначала поучиться?

«Нет уж, — сказал Алексей себе, — учиться, так учиться у настоящих мастеров. Подмастерья натаскают, а не научат».

— Что, дружище? — окликнул его Костя. — Хлеб у нас отбить хочешь?

— Вроде бы. Когда занимаетесь, по каким дням? Зайду.

— Не ходи. Мы за высший пилотаж беремся, потолочные швы варим. Ничего не поймешь. С тобой индивидуально надо. Опоздал. Плати полсотни в час, как профессору, — возьмусь за тебя, нагоним.

— Дерешь! — ответил Алексей.

— Ищи учителя подешевле.

Игорь не мог понять, серьезно говорят братья или в шутку.

Через несколько дней Алексей пришел на Якорную. С Костей они заперлись в комнате Тони. Разговор об электросварке возобновился.

— Первое дело, Алексей, которое ты должен запомнить, если и верно хочешь учиться, это… — Костя ловко закинул в рот фиолетовый леденец. С того дня, когда Дуняшка принесла домой сына, он пытался бросить курить: Дуняшка заявила, что табачный дым вреден маленькому Саньке. В ходе бесплодной борьбы Костя и курил и грыз леденцы, от которых еще больше тянуло на курево. — Это, — повторил он, загнав леденец за щеку, — не смотреть на дугу без щитка.

— Знаю, — сказал Алексей. — Глаза портит и так далее.

— Не спеши, — обиделся Костя. — «Знаю»! А ты знаешь, что свет электрической дуги в десять тысяч раз сильнее того, какой наши глаза выносят без вреда? Вот поваляешься денек–другой в постели да повоешь волком, тогда говори: знаю. Я, если помнишь, с этого и начинал. Второе дело — внимательность.

Алексей уже не перебивал брата. Хочет профессора из себя изображать, пусть изображает, только бы учил, стерпеть его назидания можно.

Костя рассказывал о сварочных машинах, сварочных аппаратах — ручных и автоматических, об электродах.

— Электроды, понимаешь, для чего обмазываются специальным составом?.. Ну, для получения устойчивости дуги — раз. А главное — на кораблях, например, где вязкость шва должна быть не хуже вязкости основного металла, — для этой самой вязкости. Обмазка не допускает воздух к шву, и металл не окисляется. Не понял? Вот я же тебе говорю: как происходит сварка? К шву подносят электрод, между ним и свариваемым металлом образуется электрическая дуга страшной силы, электрод плавится, металл с него переходит в шов, как бы каплями — кап–кап — штук тридцать в секунду. Воздух на эти капли кинулся бы, что тигр. Но шалишь! Обмазка тоже плавится, образует газ и шлак, они окружают каплю, и воздуху дороги к ней нету.

«Насколько же электросварка сложнее клепки, — думал Алексей, почувствовав после часового Костиного рассказа, что в голове у него начинается путаница. — Да в ней и за полгода не разберешься!»

— Хватит, — сказал Костя. — Вижу, ты задурел маленько. Начнем практически, все станет ясно. Пока вот тебе, почитаешь. — Он снял с полки несколько книжек и брошюр. — Не посей. У меня по сварке полная библиотека. По электрической, по газовой, по термитной, по кузнечной, — по какой хочешь.