Избранные проповеди в дни Великого поста

Вот мысль, которая не всеми признается и еще меньшим числом исполняется. Я хочу приблизить к ней ваше убеждение.

В чем та сила к хранению истины, которую положил Господь в самой Церкви Своей? В единомыслии.

Смотрите, как пошла истина христианская по земле. Пришел Господь и научил св. апостолов; потом Пресвятаго Духа на них ниспослал, Которым укрепляемы и просвещаемы, они всюду разнесли единую Небесную истину. Как Един Господь и Един Дух, – то и учение всюду было едино. Един Господь, – говорит Апостол, – едина вера. Почему едино тело и един дух, как и призваны все в едином уповании звания (Еф. 4, 4–5). Так единодушие, единоверие, единомыслие стало существенною чертою в христианстве, как бы исходным началом его жизни, – краеугольностию основания в его стоянии. И св. апостолы так много дорожили им, что в своих наставлениях поминутно обращались к убеждениям в нем: и нет речи, нет послания, где бы не упоминалось о том. То внушают они быть единодушными и единомудренными (ср.: Флп. 2, 2; 1 Пет. 3, 8), то убеждают подвизатися о преданней вере святым единою (Иуд. 1, 3) тщащеся блюсти единение духа в союзе мира (Еф. 4, 3), то хвалят тех, кои истиною стоят во едином дусе… не колеблющеся ни о едином же от сопротивных (Флп. 1, 27–28), то предостерегают от влаяния всяким ветром учения (Еф. 4, 14), то строго обличают за разделение и именно в учении (см.: 1 Кор. 1, 10).

Сей дух единомыслия, внедренный святыми Апостолами в верующих, навсегда пребыл между ними и стал потом главным началом ведения христианского и пробным камнем для различия истины от лжи. Кто искал истины, кто смущался ложью, кто требовал удостоверения, тому говорили: «Ступай в Иерусалим, в Антиохию, в Александрию, в Эфес, в Рим. Там Апостолами посеяна истина, – и как везде учат, так и веруй». Или – истина в том и том, ибо так все, везде учили и учат. И это – «все, везде, всегда» – стало термином, характеризующим истину христианскую.

Как веровать и учить должно? Так, как «все, везде и всегда» веровали и учили.

Этим-то единомыслием от начала доселе поверялась истина христианская и обличалась ложь; ибо оно не в книгах только изображалось, а было живо в умах и сердцах и составляло действительное всех настроение. Почему, как только обнаруживалось где-либо кем-либо разномыслие, оно тотчас было замечаемо всяким и всяким обличаемо и выставляемо на середину как дело, отступающее от общего порядка, – беззаконное. Арий начал говорить: «Было время, когда не было Сына», разумея Второе Лицо Пресвятой Троицы. Это тотчас привело всех в движение. Один, другой, третий спрашивали: «Как не было? Можно ли, чтоб не было? Откуда эта новость?» Из Александрии движение сие перешло в другие епархии, там – по всей Церкви. И всюду ложь была обличена и утверждена истина единомудренным всех исповеданием. То же было и с Несторием. Проповедник, проповедавший под его руководством, употребил одно слово о Божией Матери: «Христородица». Это новое слово всех встревожило. «Как, – говорят, – “Христородица”? Она Бога нам роди во плоти и есть воистину Богородица, как и Елисавета еще в начале исповедала, говоря: откуду мне сие, да приидеши Мати Господа моего ко мне (Лк. 1, 43)». Так заговорил народ, клир, власти – и до царя. И еретика обличили, несмотря ни на какие его хитрости.

Очевидно теперь вам, что сила к сохранению истины, лежащая в самой Церкви, – это есть живое единомыслие членов ее, – то, когда истина живет в умах и сердцах всех и всеми обладает, когда, по Апостолу, все тожде мудрствуют друг ко другу, вси тожде глаголют и бывают утверждени в томже разумении и в тойже мысли (Рим. 15, 5; ср.: 1 Кор. 1, 10).

На сию истину имел я намерение навесть мысль вашу не затем, чтоб оправдывать на основании ее суд Церкви, который вы услышите, – а затем, чтоб приблизить к сознанию вашему лежащие на всяком христианине обязанности к сохранению истины.

Если часть хранения истины вверена самой Церкви, то есть всем членам ее, – сила же к такому сохранению сокрыта в единомыслии, и единомыслии живом, то очевидно, что всякий, по мере способов и сил, должен войти в сие единомыслие и потом держать себя в нем, – узнать эти «всюду, всеми и всегда» содержимые истины и хранить их.