Избранные работы

В основе нашего взгляда лежит мысль о вечном течении экономической жизни; поэтому, особенно в отношении к современности, он находится в соответствии с действительностью. Основой другого взгляда служит идея о неподвижном состоянии гармонического деления общества, но он противоречит истории. Мы думаем, что определенные системы хозяйства сменяют одна другую и прекращают взаимную борьбу не раньше, как после победы одной из них; они же — сравните, например, выше цитированное мнение Шмоллера— представляют социальное развитие так, как будто возникают все новые классы, которые наподобие новых членов семьи присоединяются к существующим и должны быть упорядочены в отношениях с ними, как бы выполняя различные функции общественного организма и потому, при умелом руководстве правителя государства, могущие в полной гармонии существовать совместно. Так были включены «крестьянство и третье сословие», теперь пришла очередь пролетариата; семья получила прирост, но ее старшие члены уже сумеют устроиться и прийти к соглашению с младшими. Мы же, наоборот, видим в заново вырастающих классах лишь новых борцов. Меняются фронты борющихся сил, но остается борьба с лозунгом «Победа или смерть!» между крупным землевладельцем и крестьянином (иногда, правда, могут наступать периоды, в которых воюющие стороны складывают оружие и как бы заключают перемирие), между купцом и ремесленником, буржуа и юнкером, между капиталистом и пролетарием. И социал-политик должен стать в этой борьбе на ту или другую сторону, если он не хочет снизойти до роли «беспартийного», т. е. ограничиться чисто формальной политикой… Правительство, которое захотело бы «стоять выше партий», – предполагая это возможным, – необходимо сделалось бы или правительством зигзагообразного курса, которое толкало бы экономическую жизнь то в одном, то в другом направлении, преследуя сегодня юнкерскую, завтра мелкобуржуазную, а послезавтра капиталистическо-пролетарскую политику, или оно имело бы лишь декоративное значение, т. е. не преследовало бы никакой самостоятельной политики, – оно носило бы на себе все признаки дряхлости. История учит нас, что все сильные юношески, бодрые правительства преследовали резко выраженную классовую политику, а именно, энергически представляли интересы экономически прогрессивного для каждого данного времени класса.

Последнее замечание касается уже вопроса о содержании социальной политики, который в точной формулировке гласит: если сознательно-целесообразная социальная политика необходимо должна быть классовой, потому что она является политикой систем, то какой же социальный класс, какая хозяйственная система должна пользоваться содействием?

Задавая подобный вопрос, мы должны припомнить сказанное в начале этого исследования об отношении науки к политическому идеалу, а именно, что никогда не должно считать задачей науки доказательство ложности или верности «конечных целей». А в известном смысле и каждый частный идеал определенной деятельности переходит в ту сферу, где научное познавание бессильно и господствует вера.

Я не имею здесь в виду то обстоятельство, что определенные интересы необходимо влекут к преследованию известных целей, а хочу лишь указать на простой факт, что последним аргументом, решающим для каждого человека вопрос о направлении его деятельности, является общее мировоззрение и понимание жизненных задач. Никто не сможет привести научные аргументы, которые могли бы, например, доказать «ложность» точки зрения Диогена или индийского столпника на экономическое развитие общества, если бы они делали вывод, что возможно меньшее развитие производительных сил является целью стремлений, идеалом экономической жизни, который надо осуществить.

Никто не сможет «научно» опровергнуть того, кто считает должным освободить человечество от рабства экономической нужды, например, систематическим ограничением деторождений или даже реальным, а не только книжным «отрицанием воли к жизни», попросту говоря, самоубийством. То, что мы противопоставляем таким воззрениям, есть антипатия, возмущение, отвращение, т. е. наше собственное, иное мировоззрение, а ни в коем случае не научные доказательства. Поэтому наука, как уже было выяснено раньше, сознавая границы ее приложимости, должна ставить проблемы так, чтобы она могла их решить.

И тогда проблема действительной, материальной социальной политики получит следующую формулировку: