Избранные работы

Возьмем за исходную точку Бреславльский магазин готового дамского платья; положим, что мы вошли в его отделение для розничной продажи около Троицы 1900 г. Тогда мы увидели бы, естественно, отделение это наполненным жакетами и пальто, которые потребуются в течение весны и лета 1900 г.; их судьба нас здесь не интересует. Большие помещения для оптовой продажи наполнены одеждой, предназначенной для ношения в течение зимы 1900–1901 гг. Пока, это – еще только «коллекции», «модели», по которым, приезжающие из провинции торговцы, делают свои заказы: это – те самые модели, с которыми стаи коммивояжеров выедут в течение недели после Троицы за поисками покупателей вне Бреславля. Эти пальто и жакеты сделаны по моде: по моде предстоящей зимы. Как возникла она? Сначала она является отчасти собственным произведением: рисовальщики нашей Бреславльской фирмы делают наброски зимних вещей, опираясь на господствующую летнюю моду; потом эти вещи изготовляются фирмой по ее собственному усмотрению. Но в покрое платьев нашей местной фирмы проявляется все же, главным образом, чужой дух: большинство выставленных там вещей сделано по берлинским моделям, закупленным несколько недель тому назад заведующим фирмой в столичных магазинах готового платья, задающих тон, – у Мангеймера и компании. Отыскивая путь к источнику моды, мы приходим, значит, прежде всего, в Берлин. Чьему наитию обязаны берлинские модели своим существованием? Отчасти опять самостоятельному изобретению. Больший и более искусный штаб рисовальщиков стоит к услугам берлинских мастерских готового платья; на основании рисунков для летней моды они делают соответствующие изменения в зимней моде 1900–1901 гг. и, таким образом, вырабатывают новую зимнюю одежду. Это делается часто совершенно механически и порой даже бессмысленно. Так, открытые рукава летней моды 1900 г. приклеиваются к зимней одежде наступающего сезона: открытые рукава имеют определенное значение для летних туалетов и становятся чистым вздором для зимней моды. Но и в берлинских коллекциях, являющихся кодексом для провинций Германии, только часть представляет собственное изобретение. Очень существенное влияние оказывают на эти коллекции иностранные модели, и особенно – парижские; в данном случае модели эти были закуплены берлинскими магазинами готового платья в Париже в течение зимы 1899–1900 гг. В Париже многочисленные фирмы занимаются вообще только изготовлением и распространением подобных моделей: это так называемые Maisons d’echantillonneurs. Откуда берут эти фирмы свою моду? И они не сами создали ее, и они, по существу, сияют отраженным светом. Это светило, дающее лучи «Echantillonneur’aми», является, наконец, центральным солнцем, откуда исходит всякая мода; это – крупные парижские портные половины «всего света» и всего полусвета. Они-то именно и являются законодателями моды, в данном случае, значит, они создали для Лейтомишеля и Кротошина весной, летом и осенью 1899 г. зимнюю моду 1900–1901 гг.?

Происхождение парижской моды является само по себе чрезвычайно интересным и оригинальным вопросом. Здесь я могу дать только несколько заметок по поводу его[125].

Всему свету известны, как совершенно особые типы, великие мастера портняжного искусства, «grands couturiers», или – как они любят, чтобы их называли – «обойщики женщин»; о них Мишле считал себя вправе сказать: «… за портного, который чувствует, изображает и исправляет природу, я отдал бы трех классических скульпторов». Они довольно многочисленны. Существует около дюжины руководящих фирм; между ними выделяются по своему значению и могуществу Руфф и Дафферьер, Пэнга и Ворт, а в последнее время всего больше – Дэлъе и Дусе Эти, самые крупные, почти автономны в «создании» моды; очень редко пользуются они услугами, которые предлагают им за звонкую монету «торговцы идеями» – рисовальщики фасонов; таких рисовальщиков в Париже около двенадцати. Только в исключительных случаях следуют эти фирмы также и указаниям своих клиентов.

Последние представляют, в сущности, только их орган – инструмент, на котором они играют. Больше всего пускают в ход произведения этих фирм известные, задающие тон кокотки, а рядом с ними – героини сцены; так, например, весной 1899 г. – М-м Баре в роли Франсильоны, теперь – преимущественно Режан, которая является манекеном Дусе. Но так как господство дам полусвета над Парижем, естественно, меньше зимой, чем в хорошее время года, то собственно творческий период моды, это – весна и осень: открытие выставки в Салоне, Concours hippique, скачки в Auteuil, Grand Prix в Longchamps – весной; а в последнее время еще Grand Prix осенью. Если новая мода имеет успех, то дамы света тотчас же подражают дамам полусвета, и начинается вышеописанный нами процесс размножения, доходящий через полтора-два года до маленьких познанских городков на русской границе.