Избранные работы

Зиммель — философ переходной эпохи как в жизни европейской культуры в целом, так и уже — в философии. Вторая половина XIX — начало XX в. — это эпоха утраты ценностного центра в культуре, усиления культурной дифференциации, даже наслаждения центробежными процессами в культуре, потери единого стиля в искусстве, переноса ценностного акцента с общезначимого на индивидуальное. Нельзя не согласиться с указанием Д.Фризби на то, что фрагментарный характер теории Зиммеля соответствовал разорванному, фрагментарному характеру самой анализируемой эпохи «модерна»[3]. Те же процессы происходят и в философии. Если в первой трети XIX в. философия имела единый центр — фигура Гегеля, осуществившего спекулятивными средствами грандиозный философско-теологический синтез, служила олицетворением философии как таковой, — то начиная с 40-х гг. вырастает множество философий, зачастую несогласных друг с другом ни в вопросе предмета, ни в вопросе метода и функции философии, а порой отрицающих философию как таковую. Старогегельянцы или неокантианцы смотрят в прошлое и желают выступать хранителями традиций, пытаясь сохранить спекулятивный метод либо метод логического конструирования. Позитивизм стремится спасти философию как универсальное знание, укрепив ее на каком-то эмпирическом фундаменте, и обычно впадает в психологизм. Интуитивизм и феноменология углубляются в анализ переживания, но при этом первый держится за рудименты спекулятивного философствования, тогда как последняя, последовательно преодолевая и психологизм, и спекулятивность, предлагает метод интуитивного описания очевидностей сознания. Наконец, свободные от институционального закрепления младогегельянцы, Кьеркегор и особенно Ницше превращают философию и институционально и по существу в писательство. Наиболее радикальны в своей деструкции философии Маркс и Ницше, провозглашающие необходимость перехода к практике — политического изменения мира или индивидуального самопреобразования человека. Они же выдвинули и два полярно противоположных предложения относительно предмета и метода философии: первый — социум и научный анализ социальных феноменов, второй — индивид и литература. Философия Зиммеля интересна именно как попытка соединить социологию и индивидуализм, она пытается одновременно держать в поле зрения и социальные формы, и индивидуальность. Заимствованное у Бергсона понятие жизни и послужило попытке понятийного синтеза этих двух далеко отстоящих реальностей. Однако понятие жизни спекулятивно, оно не предполагает никакого методического контроля за его содержанием, и именно благодаря отсутствию этого методического контроля за его пределами Зиммелю и удается соединить индивидуальность и социум в одной категории, которая тут же распадается у него на жизнь и форму, точнее, формы, порождаемые жизнью и ей противостоящие, — распадается, чтобы уже никогда не совпасть, каковое противостояние Зиммель и назвал конфликтом и трагедией культуры. Понятие жизни не указывает на отчетливый предмет, а потому — для философской мысли, прошедшей школу позитивизма, — бессмысленно, в лучшем случае туманно. Именно этот спекулятивный, с одной стороны, и фрагментарный, эссеистический характер философских текстов Зиммеля, с другой, необходимо дополняющие друг друга, и являются основной причиной того, что, как удачно определил Хабермас, «Зиммель нам сегодня странным образом одновременно далек и близок»[4].

Из приведенных выше рассуждений следует, что за указанным конфликтом стоит оппозиция индивида и социума. И если иметь в виду эту подмену, то зиммелевские тексты сохраняют и сегодня свою философскую остроту и актуальность.

Несомненная заслуга Зиммеля в том, что, оставаясь философом эпохи, склонной к умозрительности, он в то же время был одним из первых (если не первым), кто обратил внимание философии на живую практику социальной и культурной жизни. Противоположность индивида и социума никогда не превращается у него в мертвую оппозицию (разве что в эстетизированном варианте как трагедия культуры). Понятие жизни, спекулятивное по форме, при этом анти-субстанциалистское по существу, так как Зиммель всегда берет индивида в его взаимодействиях с социумом. Взаимодействие — это, пожалуй, основная категория зиммелевского мышления. Собственно, понятие жизни у него и означает социальное и культурное взаимодействие. Можно говорить о том, что философия жизни Зиммеля как раз была попыткой — еще раз повторюсь, удавшейся в деталях, в разработке конкретных тем, но не в целом, не в выработке философского языка, который бы определял парадигму нового философского мышления, — преодоления субстанциализма и субъект-объектного дуализма, свойственных классической философии, попыткой мыслить о действительности, опираясь не на что-то, стоящее вне ее, над нею, а на само ее течение, или, если употреблять его собственное излюбленное слово, на поток жизни.