Читаем Избранные работы полностью

Психологическое понятие ощущения, как последнего элемента всех связей в сознании, получает свое ближайшее определение через восхождение к тем именно основным связям, элементом которых оно является. Согласно тому, что установлено в критике познания (ср. § 10 и 18), ощущение в качестве последней материальной основы опытного познания обозначает само по себе лишь неопределенное, только еще подлежащее определению нечто = X; с положительной же стороны оно есть нечто определимое или данная возможность именно тех определений, которую объективное познание осуществляет по законам синтетического единства. Функция синтетического единства в первоначальном своем виде имеет двусторонний характер – количественный и качественный (см. § 12, 13, 19). В первом отношении ощущение следует определить как последнее единичное, во втором – как последнее тождественное или качественно единое, как простое в сознании. Но в качестве последнего единичного ощущение необходимо мыслить как единство некоторого множества, т. е. в отношении к возможности связи. Связь же эта заключает в себе возможность как разъединения, так и соединения того, что есть во всяком соединении раздельного. На первом моменте основывается способ связывания в последовательности или во времени, на втором – связь совместности или связывание в пространстве. Следовательно, в количественном отношении ощущение как последнее единичное означает сразу и элемент времени и элемент пространства или то, что может быть определено и подлежит определению и в неделимом моменте времени и в пространственной точке, в данном «теперь» и «здесь». Точно так же в качественном отношении ощущение как последнее тождественное себе содержание необходимо мыслить сразу и в его отличии от другого ощущения и в связи с таковым и притом, согласно закону качественного синтеза, в непрерывной связи с ним. И только это второе определение относится к ощущению в его первоначальном значении, т. е. со стороны его содержания, именно поскольку оно не просто обозначает место во времени и пространстве, но поскольку этим определением в него вкладывается также и некоторое нечто, известное содержание. Это определение – первоначально, так как и любое место в пространстве и времени обозначается ощущением лишь через то, что оно влагает в них некоторое содержание, нечто реальное, правильнее говоря, нечто подлежащее реализации = X. Это последнее согласно тому способу исследования (Ableitung), которым оно получается, должно быть, правда, мыслимо как некоторая (качественная) точка, при этом, однако, в непрерывной связи ее с другим реальным, следовательно, прежде всего и первоначально в интенсивном, а не экстенсивном единстве. Поскольку, однако, эту связь согласно первому признаку необходимо мыслить во времени, объективным коррелятом ощущения является непрерывное изменение, а поскольку далее эту связь надо мыслить также и в пространстве, – объективным коррелятом ощущения является движение и притом в его бесконечно малом первоисточнике.

§ 40. Стремление

Ощущение, как оно было определено в § 39, обозначает лишь элемент теоретического сознания. Однако при окончательном рассмотрении необходимо мыслить упраздненным разделение теоретического и практического направления в понятии последнего психического элемента. Наше определение понятия психического элемента нуждается поэтому в дополнении, поскольку в него нужно внести еще чувственную основу стремления и затем – чувства. Ощущение, чувство и стремление не суть, следовательно, согласованные между собой элементы, а должны быть абстрактно различаемы лишь как три стороны или направления в одном и том же последнем элементе, в элементарном чувственном переживании (ощущении – в точном смысле слова).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки античного символизма и мифологии
Очерки античного символизма и мифологии

Вышедшие в 1930 году «Очерки античного символизма и мифологии» — предпоследняя книга знаменитого лосевского восьмикнижия 20–х годов — переиздаются впервые. Мизерный тираж первого издания и, конечно, последовавшие после ареста А. Ф. Лосева в том же, 30–м, году резкие изменения в его жизненной и научной судьбе сделали эту книгу практически недоступной читателю. А между тем эта книга во многом ключевая: после «Очерков…» поздний Лосев, несомненно, будет читаться иначе. Хорошо знакомые по поздним лосевским работам темы предстают здесь в новой для читателя тональности и в новом смысловом контексте. Нисколько не отступая от свойственного другим работам восьмикнижия строгого логически–дискурсивного метода, в «Очерках…» Лосев не просто акснологически более откровенен, он здесь страстен и пристрастен. Проникающая сила этой страстности такова, что благодаря ей вырисовывается неизменная в течение всей жизни лосевская позиция. Позиция эта, в чем, быть может, сомневался читатель поздних работ, но в чем не может не убедиться всякий читатель «Очерков…», основана прежде всего на религиозных взглядах Лосева. Богословие и есть тот новый смысловой контекст, в который обрамлены здесь все привычные лосевские темы. И здесь же, как контраст — и тоже впервые, если не считать «Диалектику мифа» — читатель услышит голос Лосева — «политолога» (если пользоваться современной терминологией). Конечно, богословие и социология далеко не исчерпывают содержание «Очерков…», и не во всех входящих в книгу разделах они являются предметом исследования, но, так как ни одна другая лосевская книга не дает столь прямого повода для обсуждения этих двух аспектов [...]Что касается центральной темы «Очерков…» — платонизма, то он, во–первых, имманентно присутствует в самой теологической позиции Лосева, во многом формируя ее."Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх" Л. А. ГоготишвилиИсходник электронной версии: А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.2] Очерки античного символизма и мифологииИздательство «Мысль»Москва 1993

Алексей Федорович Лосев

Философия / Образование и наука