Избранные рассказы

Однажды я получаю от нее письмо. Опять весна, снова май, легкий май, у меня очень легко на душе. Я люблю весну. Я сдаю экзамены и перехожу на второй курс. И вот я получаю от нее письмо. Она пишет, что вышла замуж. Еще она пишет, что уезжает с мужем на Север и очень просит прийти проводить ее. Она называет меня "милый", и она пишет в конце письма: "Твоя старая, старая знакомая".

Я долго сижу и смотрю на обои. У нас красивые обои с очень замысловатым рисунком. Я люблю смотреть на эти рисунки. Конечно, я провожу ее, раз она хочет. Почему бы нет? Она не враг мой, она не сделала мне ничего плохого. Я провожу ее, тем более что я давно все забыл: мало ли чего не бывает в жизни! Разве все запомнишь, что случилось с тобой год назад!

И я еду на вокзал в тот день и час, которые написала она мне в письме. Долго ищу я ее на перроне, наконец нахожу. Я увидел ее внезапно и даже вздрогнул. Она стоит в светлом платье с открытыми руками, и первый загар уже тронул ее руки и лицо. У нее по-прежнему нежные руки. Но лицо изменилось, оно стало лицом женщины. Она уже не девочка, нет, не девочка... С ней стоят родные и муж -- тот самый парень. Они все громко говорят и смеются, но я замечаю, как Лиля нетерпеливо оглядывается: она ждет меня.

Я подхожу. Она тотчас берет меня под руку.

-- Я на одну минуту,-- говорит она мужу с нежной улыбкой.

Муж кивает и приветливо смотрит на меня. Да, он меня помнит. Он великодушно протягивает мне руку. Потом мы с Лилей отходим.

-- Ну вот я и дама, и уезжаю, и прощай Москва,-- говорит Лиля и грустно смотрит на башни вокзала.-- Я рада, что ты приехал. Странно как-то все... Ты очень вырос. Как ты живешь?

-- Хорошо,-- отвечаю я и пытаюсь улыбнуться. Но улыбка у меня не получается, почему-то деревенеет лицо. Лиля внимательно смотрит на меня, лоб ее перерезает морщинка. Это у нее всегда, когда она думает.

-- Что с тобой? -- спрашивает она.

-- Ничего. Я просто рад за тебя... Давно вы поженились?

-- Всего неделю. Это такое счастье!

-- Да, это счастье. Лиля смеется.

-- Откуда тебе знать! Но постой, у тебя очень странное лицо!

-- Это кажется. Это от солнца. Потом, я немного устал, у меня ведь экзамены. Немецкий...

-- Проклятый немецкий? -- смеется она.-- Помнишь, я тебе помогала?

-- Да, я помню.-- Я раздвигаю губы и улыбаюсь.

-- Слушай, Алеша, в чем дело? -- тревожно спрашивает Лиля, придвигаясь ко мне. И я опять близко вижу ее прекрасное лицо, из которого уже ушло что-то. Да, оно переменилось, оно теперь почти чужое мне. Лучше ли оно стало, я не могу решить.-- Ты скрываешь что-то,-- с упреком говорит она.-Раньше ты был не такой!

-- Нет, нет, ты ошибаешься,-- убежденно говорю я.-- Просто я не спал ночь.

Она смотрит на часы. Потом оглядывается. Муж кивает ей.

-- Сейчас! -- кричит она ему и снова берет меня за руку.-- Ты знаешь, как я счастлива! Порадуйся же за меня.

Мы едем на Север, на работу... Помнишь, как ты рассказывал мне о Севере? Вот... Ты рад за меня?

Зачем, зачем она спрашивает у меня об этом! Вдруг она начинает смеяться.

-- Ты знаешь, я вспомнила... Помнишь, зимой на платформе мы с тобой поцеловались? Я тебя поцеловала, а ты дрожал так, что платформа скрипела. Ха-ха-ха... У тебя был тогда глупый вид.

Она смеется. Потом смотрит на меня веселыми серыми глазами. Днем глаза у нее серые. Только вечером они кажутся темными. На щеках у нее дрожат ямочки.

-- Какие мы дураки были! -- беспечно говорит она и оглядывается на мужа. Во взгляде ее нежность.

-- Да, мы были дураки,-- соглашаюсь я.

-- Нет, дураки -- не так, не то... Мы были просто глупые дети. Правда?

-- Да, мы были глупые дети.

Впереди загорается зеленый огонек светофора. Лиля идет к вагону. Ее ждут.

-- Ну, прощай! -- говорит она.-- Нет, до свиданья! Я тебе напишу, обязательно!

-- Хорошо.

Я знаю, что она не напишет. Зачем? И она знает это. Она искоса взглядывает на меня и немного краснеет.

-- Я все-таки рада, что ты приехал проводить. И, конечно, без цветов! Ты никогда не подарил мне ни одного цветка!

-- Да, я не подарил тебе ничего...

Она оставляет мою руку, берет под руку мужа, и они поднимаются на площадку вагона. Мы остаемся внизу на платформе. Ее родные что-то спрашивают у меня, но я ничего не понимаю. Впереди низко и долго гудит электровоз. Вагоны трогаются. Удивительно мягко трогает электровоз вагоны! Все улыбаются, машут платками, кепками, кричат, идут рядом с вагонами. Играют сразу две или три гармошки в разных местах, в одном вагоне громко поют. Наверно, студенты. Лиля уже далеко. Одной рукой она держится за плечо мужа, другой машет нам. Даже издали видно, какие нежные у нее руки. И еще видно, какая счастливая у нее улыбка.

Поезд уходит. Я закуриваю, засовываю руки в карманы и с потоком провожающих иду к выходу на площадь. Я сжимаю папиросу в зубах и смотрю на серебристые фонарные столбы. Они очень блестят от солнца, даже глазам больно. И я опускаю глаза. Теперь можно признаться: весь год во мне все-таки жила надежда. Теперь все кончено. Ну что ж, я рад за нее, честное слово, рад! Только почему-то очень болит сердце.