ИЗБРАННЫЕ РЕЧИ

Скверным было не только то, что всё это произошло; самым скверным было то, как наш народ на это реагировал. Точнее, он не реагировал — он равнодушно дал всему этому произойти и даже помогал уничтожать военные материалы. Нашлись люди, которые своими руками расплавляли орудийные стволы, уничтожали дальномеры, сжигали самолёты; нашлись люди, которые за деньги выдавали спрятанное оружие иностранным комиссиям: вот что было страшно!

И в то же время, когда немецкий народ стал парией для всего мира, немцы отмечали праздники, танцевали, создавали впечатление, будто на самом деле заслужили свою судьбу — быть обесчещенными, потому что они бесчестили сами себя, — вот что было ужасно!

Наших вернувшихся домой солдат поносили и оплёвывали, над их героизмом смеялись — и, наоборот, предателей, дезертиров и трусов объявляли героями — вот отчего можно было отчаяться в своём народе!

Казалось, этот народ безнадёжно погряз в своих распрях и склоках, в своём саморасчленении — этот народ партий и классов, мелких эгоистических интересов, покорности, бесчестия, этот народ рабов остального мира.

Прошло три года правления Гитлера, и перед нами — свободный, сплочённый народ, который знает лишь одно: Германия, Германия и ещё раз Германия!

Мы стали другим народом!

С какой утратой инстинктов относился народ в 1918 году к своим самым жизненным правам! Воспринял ли когда-нибудь хоть один народ в своём большинстве подписание смертельного для него договора с большим равнодушием, чем немецкий народ — подписание Версальского договора? Большая часть этого народа страстно выступала за подписание этого убийственного договора — и не только за подписание, но и за выполнение.

Большинство немцев просто не хотело верить, что этот договор экономически подведёт нас к краю пропасти, где мы в итоге и оказались. Люди не хотели верить, что не «парочка капиталистов» заплатит за всё, как они думали, а пострадают все: каждый бюргер, каждый рабочий, каждый крестьянин.

А потом появились страшные доказательства правильности этой очевидной истины. Но они не убедили отдельных немцев, в чём причина бедствий: в легкомысленном подписании договора и выполнении его до полного истощения сил. Вместо этого люди стали сваливать ответственность друг на друга: крестьяне — на рабочих, рабочие — на крестьян, так называемые буржуа — на так называемых пролетариев, рабочие — на работодателей, работодатели — на рабочих: класс встал против класса, партия — против партии.

Сегодня, после трёх лет правления Вождя, народ окончательно понял, в чём была вина и кто был виноват; его части больше не обвиняют друг друга; наш Вождь заботится о том, чтобы настоящим виновникам не удалось больше натравить нас друг на друга. Бывших так называемых «фюрерчиков» сегодня называют так, как они того заслуживают: соблазнителями и предателями!

Сегодня народ знает, что одно сословие страдает, если страдает другое: что крестьянам плохо, если рабочие не имеют заработка; что рабочим плохо, если разоряются крестьяне; что развалу экономики нельзя воспрепятствовать мифической «международной солидарностью». Сегодня народ знает, что оздоровление экономики следует за оздоровлением нации и что работы и хлеба снова становится больше, когда их защищает меч.

Немецкий народ никогда ещё так тонко не чувствовал, что для него полезно, а что — вредно, никогда ещё его инстинкт не был столь бдителен к великим вопросам его жизни.

Державы, которые теперь совещаются в Лондоне, могут попытаться обращаться с нами как с народом, подписавшим Версальский договор, но ответ всего немецкого народа их удивит!

Мир не понимает, насколько мы некогда были близки к большевизму! Затевалась очень тонкая игра! Сегодня мы знаем и весь народ знает, что его намеренно и умышленно вводили в заблуждение, что его части намеренно и умышленно натравливали друг на друга. Намеренно и умышленно разрушалось сельское хозяйство, намеренно и умышленно не делалось ничего серьёзного для борьбы с безработицей. Намеренно и умышленно заглушались расовые чувства народа, для чего открывался путь негритянской культуре: негров запустили в танцевальные залы и на сцены. Намеренно и умышленно всё, что свято для немцев, втаптывалось в грязь, чтобы лишить их первоисточника их силы, сделать их беспочвенными, созревшими для организованной беспочвенности, организованной бездуховности — большевизма, изобретённого евреями для отравления всего мира и мира между народами.

И план почти удался! Лишённые своей жизненной основы, безработные, голодные, духовно подготовленные массы были почти готовы броситься в объятия подкарауливающих их врагов человечества. Число коммунистических избирателей в итоге увеличилось до шести миллионов. И никто из тех, кто знал тогдашнюю массу немецкого народа, не сомневался, что к этим шести миллионам примкнёт в качестве попутчиков большинство остального народа, как только коммунисты нанесут удар.