Избранные романы. Книги 1-7

Каждое утро, в бледном предрассветном свечении, сто мужчин добирались до острова вплавь и приводили его в порядок: чинили и восстанавливали все детали ландшафта, попорченные погодой, или дикими птицами, или водами озера. Также они разбирали и перестраивали участки, поврежденные в действительности – наводнениями, землетрясениями и обвалами, – дабы карта на острове отражала мир правильно. Таким, каким он был на самом деле.

Император был очень доволен, и так продолжалось почти целый год, а потом начал он замечать, что снедает его недовольство, и остров больше не мил его сердцу, и каждую ночь, перед тем как заснуть, раздумывал он над созданием новой карты, в сотую долю своей империи. Каждая хижина, каждый дом, каждый дворец, каждое дерево, каждый холм, каждый зверь будет представлен на ней точной копией в сотую долю реальных размеров.

Это был грандиозный план, для его осуществления пришлось бы опустошить всю имперскую казну. А сколько людей надо было задействовать – то поистине непостижимо уму. Люди, которые чертят карты. Люди, которые измеряют и вычисляют. Землемеры, топографы, счетоводы, художники. Ваятели, гончары, строители и прочие ремесленники. Шесть сотен профессиональных сновидцев должны были бы прозреть природу вещей, скрытых под корнями деревьев, и в самых глубоких горных пещерах, и на дне беспокойных морей, ибо на безупречной карте должны быть представлены обе империи: видимая и невидимая.

Таков был императорский план.

Министр правой руки осмелился возразить своему императору, когда они прогуливались по ночному дворцовому саду под исполинской золотой луной.

– Вы должны понимать, ваше императорское величество, – сказал министр правой руки, – что ваш замысел...

Тут он запнулся, ибо ему не хватило  отваги продолжить. Бледный карп поднялся к самой поверхности, пробив спиной пленку воды, и отражение луны рассыпалось на сотню дрожащих осколков, и каждый был сам по себе, словно крошечная луна, а потом эти луны слились в цельный круг отраженного света, круглое золотое пятно на воде цвета ночного неба – такого насыщенного густо-багрового, что никто бы не стал называть его черным.

– Невозможно осуществить? – мягко подсказал император. Когда императоры и короли проявляют мягкость. В эти мгновения они наиболее опасны.

– Для императора нет ничего невозможного. Каждое его желание – закон, – сказал министр правой руки. – Однако осуществление данного плана будет стоить недешево. Для того чтобы сделать такую карту, придется опустошить императорскую казну. Придется снести города и селения, дабы освободить землю под вашу карту. И что останется вашим потомкам? Государство, которым они не сумеют править, ибо нищий правитель – уже не правитель. Как ваш советник, я пренебрег бы своими обязанностями, сели бы не попытался вас отговорить.

– Может быть, ты прав, – сказал император. – Может быть. Но если я соглашусь с тобой и забуду о карте, если мой план так и останется неосуществленным, эта несбывшаяся мечта станет томить мою душу, и захватит мой разум, и испортит вкус пищи на языке и вкус  вина у меня во рту.

Император умолк на мгновение. Стало слышно, как где-то поет соловей.

– Но эта карта, – сказал император, – все равно только начало. Ибо, как только она воплотится, даже прежде того, как она воплотится, все мои помыслы будут направлены к новой задаче. И это поистине будет шедевр.

– И что это будет? – спросил министр правой руки.

– Карта, – сказал император. – Карта империи, на которой каждое здание будет представлено в свою натуральную величину, каждая гора – точно такой же горой, каждое дерево – деревом того же вида, размера и высоты, каждая река – рекой, каждый человек – человеком.

Министр правой руки поклонился и пошел, погруженный в раздумья, следом за императором, сохраняя дистанцию в положенные три шага.

В летописях говорится, что император умер во сне, и у нас нет оснований не верить, что именно так все и было – хотя мы могли бы заметить, что эта смерть не была полностью ненасильственной, и что старший сын императора, правивший после отца, не питал интереса ни к картам, ни к картографии.

Остров на озере превратился в подлинный рай для птиц, как водоплавающих, так и просто летучих, ибо некому было их разгонять. Птицы распотрошили миниатюрные горы из мягкой глины, растащили их по кусочкам на строительство гнезд, и озерные воды размыли берег, и со временем остров исчез, и осталось лишь озеро.

Карты не стало, не стало картографа, но земля продолжает жить.

СУВЕНИРЫ И СОКРОВИЩА

Этот рассказ, с подзаголовком «История одной любви», начинался как комикс, сделанный для нуар-антологии «В Лондоне темно», составленной Оскаром Зарате и проиллюстрированной Уорреном Плисом. Уоррен нарисовал замечательно, но я был не очень доволен своей историей, и мне никак не давал покоя один вопрос: почему человек, называющий себя Смитом, стал таким, каким стал? Эл Саррантонио попросил меня сделать рассказ для сборника «999», я решил вновь обратиться к истории мистера Смита и мистера Элиса. Кстати, они появляются в еще одной вещи из этого сборника.