Избранные сочинения

Суббота, июля 6. Нынче утром наш командир, объявив, что, по его мнению, ветер должен перемениться, воспользовался отливом и поднял якорь. Надежды его, однако, не оправдались, усилия увенчались таким же успехом, как и предыдущие, и скоро ему пришлось еще раз воротиться на прежнюю стоянку. В ту самую минуту, когда мы собирались бросить якорь, небольшой шлюп, не пожелав уступить нам ни дюйма дороги, сцепился с нашим кораблем и сорвал его бушприт. Эта упрямая шалость обошлась бы сидевшим в шлюпе очень дорого, если бы наш рулевой не оказался слишком великодушным и показал свое превосходство, что означало бы немедленное потопление шлюпа. Эта попытка нижестоящего поспорить с силой, способной мгновенно его раздавить, как будто свидетельствует о немалой доле преступной беспечности или безумия, не говоря уже о нахальстве; но я убежден, что опасного тут очень мало: презрение — это порт, куда человеческая гордыня спасается лишь очень неохотно, но, раз его достигнув, всегда оказывается в полной безопасности, ибо всякий, кто бросает шпагу, выбирает менее почетный, но более верный способ избежать опасности, чем тот, кто ею защищается. И тут отметим еще один признак той правды, в которой убедило нас чтение многих книг и личный опыт: что как при самых абсолютных правлениях рабство всегда спускалось сверху вниз и вред от этого редко ощущался особенно сильно и горько и то лишь на ближайшем уровне, так в самых неупорядоченных и анархических государствах столь же регулярно возрастает то, что мы называем званием или состоянием, и это всегда бросается в голову человеку, стоящему на лестнице хотя бы на одну ступеньку выше и который мог бы, если бы не слишком презирал такие усилия, одной ногой столкнуть следующего за ним головой вниз, на самое дно. Это отступление мы закончим одним общим коротким наблюдением, от которого весь вопрос, возможно, предстанет в более ясном свете, чем от самой длинной и самой основательной рацеи. Как зависть ко всему подвергает нас наибольшей опасности от посторонних, так презрение ко всему лучше всего уберегает нас от них. И таким образом, в то время как повозка с мусором и шлюп всегда думают о том, как навредить карете и кораблю, эти последние пекутся только о собственной безопасности и не стыдятся сойти с дороги и пропустить первых вперед.

Понедельник, июля 8. Проведя воскресенье без чего-либо примечательного, если не считать таковым большого количества пойманных мерланов, мы подняли парус сегодня в шесть часов утра при небольшой перемене ветра; но перемена была так ничтожна и самый бриз так слаб, что нашим лучшим, вернее сказать, чуть ли не единственным другом оставался отлив. Он прогнал нас вдоль короткого остатка Кентского побережья, где мы миновали утес Дувра, который играет такую большую роль у Шекспира,[501] что у каждого, кто читает о нем без головокружения, по словам мистера Аддисона, голова либо очень хорошая, либо очень плохая, но если у кого-либо возникают подобные ощущения при его виде, значит, он обладает поэтическим, а может быть, и шекспировским гением.[502] В самом деле, горы, реки, герои и боги в большей мере обязаны своим существованием поэтам: Греция и Италия так изобилуют первыми, потому что они произвели такое множество последних, а те, даря бессмертие каждому малому холмику и подземному ручью, оставили самые благородные реки и горы в такой же тьме, в какой пребывают восточные и западные поэты, их воспевающие.

Нынче вечером лавировали близ берега Сассекса в виду Данджинесса, что было очень приятно, но никуда нас не продвинуло: ветер улегся, и луна, уже почти полная, ни одному облачку не дала скрыть ее лик.

Вторник, среда, июля 9 и 10. Эти два дня погода была такая же прекрасная, а продвижение наше такое же незначительное, но сегодня к вечеру на С-С-3 возник положительно свежий ветер, и сегодня утром мы оказались в виду острова Уайт.

Четверг, июля 11. Ветер этот дул до полудня, и восточный конец острова был теперь чуть впереди нас. Капитану очень не хотелось становиться на якорь, он заявил, что останется в море, но ветер его пересилил, и часа в три он отказался от победы и, внезапно переменив галс, устремился к берегу, прошел Спитхед и Портсмут и бросил якорь возле местечка под названием Райд, на острове. Так же поступили несколько торговых судов, которые следовали за нашим командиром от самого Даунса и так внимательно следили за его маневрами, точно считали себя в опасности, если не равнялись на него в своих движениях.