Избранные сочинения в 6 томах. Том 2

Произнеся это, Следопыт направился к своей пироге и отчалил от острова. В течение дня Роса слышала раза два выстрелы его карабина, а на заходе солнца он вновь появился и принес ей жареных птиц, от которых шел такой заманчивый, щекочущий нёбо запах, что он раздразнил бы даже аппетит пресыщенного гурмана. Так продолжалось с месяц. Роса упорно отказывалась покинуть могилу мужа, но не отвергала даров своего покровителя. Временами они встречались и беседовали, и Следопыт слушал ее с участием, но эти свидания были короткими и довольно редкими. Роса спала в одной из хижин, и она без боязни склоняла голову на ложе, зная, что есть у нее друг и защитник, хотя Следопыт неизменно отправлялся ночевать на ближайший остров, где он построил себе хижину.

Осень, однако, уже давала себя знать, и к концу месяца положение Росы стало трудным. Листья облетели, ночи становились неуютными, холодными. Пришла пора уезжать.

Вернулся Чингачгук. Они долго беседовали со Следопытом. Роса наблюдала за ними со стороны и видела, что ее добрый друг чем-то удручен. Подкравшись к нему, она старалась его утешить с нежностью и чуткостью женщины.

— Спасибо, Роса, — сказал он ей, — спасибо. Ты очень добра, но это ни к чему. Время уезжать. Завтра мы покидаем эти места. Ты отправишься вместе с нами, ведь ты уже способна внять голосу рассудка.

Роса покорилась со свойственным индейской женщине смирением и вернулась на могилу Разящей Стрелы, чтобы провести последние часы с усопшим мужем. Всю эту осеннюю ночь молодая вдова не прилегла ни на минуту. Она сидела над холмиком, скрывавшим останки ее мужа, и, по обычаю своего народа, молилась о его благополучии на нескончаемой тропе, куда он ступил так недавно, и об их воссоединении в стране праведных. В душе этой женщины, такой жалкой и униженной на взгляд того, кто много мнит о себе, но мало что смыслит, жил образ бога, и ее переполняли чувства и стремления, которые удивили бы всякого, кто не столько чувствует, сколько притворяется.

Утром все трое покинули остров: Следопыт, как всегда, истовый и серьезный, молчаливый и преданный Великий Змей и смиренная, кроткая Роса, погруженная в неизбывную печаль. Отправились на двух пирогах — та, что принадлежала Росе, осталась на острове. Чингачгук плыл впереди, а за ним следовал его друг в своей пироге. Два дня гребли они, держа направление на запад, ночуя на островах. По счастью, погода стояла теплая, и когда они вышли на широкое раздолье озера, то нашли его зеркально-гладким, точно тихий пруд. Стояло бабье лето, но в мглистом воздухе, казалось, дремало благостное спокойствие июня.

На утро третьего дня они вошли в устье Осуиго, где крепость и дремлющий флаг напрасно звали их остановиться. Не глядя ни вправо, ни влево, Чингачгук рассекал веслом сумрачные воды реки, и Следопыт с молчаливым усердием поспевал за ним. На валу толпились люди, но Лунди, узнав старых друзей, не позволил страже их окликнуть.

Был уже полдень, когда Чингачгук вошел в небольшую бухту, где стоял на якоре «Резвый». На поляне, расчищенной еще в стародавние времена, был поставлен рубленый дом из свежих, неотесанных бревен. Пустынное, одинокое место, но во всем здесь проглядывал своеобразный достаток и уют — в той мере, в какой он возможен на границе. Джаспер ждал их на берегу. Он первый протянул Следопыту руку, когда тот ступил на землю. Их встреча была проста и сердечна. Не было задано ни одного вопроса, — по-видимому, Чингачгук все самое необходимое уже рассказал. Следопыт никогда не сжимал руку друга крепче, чем в это свидание. И даже добродушно рассмеялся, когда Джаспер заметил ему, какой у него свежий, здоровый вид.

— Где же она, Джаспер, где она? — спросил наконец Следопыт шепотом; он не сразу отважился задать этот вопрос.

— Она ждет в доме, дорогой друг. Роса, как видишь, нас опередила.

— Роса ступает легче, чем я, но нет у меня на сердце тяжести. Значит, в гарнизоне нашелся священник, и все у вас устроилось?

— Мы обвенчались спустя неделю, как расстались с тобой, а на другой день уехал мастер Кэп, — ты забыл спросить про своего друга Соленую Воду?

— Нет, нет, ничего я не забыл. Змей все рассказал мне. И мне так хочется услышать о Мэйбл и ее счастье! Ну, как она, плакала или смеялась после венца?

— И то и другое, мой друг, но…

— Да, таковы они все — и плачут и смеются. У нас, лесовиков, душа радуется, на них глядя. Что бы Мэйбл ни Делала, все кажется мне правильным.Как ты думаешь, Джаспер,думала она променя в эти счастливые минуты?

— Еще как думала, Следопыт! Нет дня, когда бы она не думала и не говорила о тебе. Можно сказать, нет такого часа! Никто так не любит тебя, как мы с Мэйбл!

— Я знаю, что никто так не любит меня, как любишь ты, Джаспер. Чингачгук, пожалуй, единственный, о ком я могу еще это сказать. Что ж, не стоит больше откладывать; это нужно сделать, и чем скорее, тем лучше. Веди меня, Джаспер, я постараюсь еще раз взглянуть в ее милое лицо.