Избранные сочинения в 6 томах. Том 2

Когда совсем рассвело, те пассажиры «Резвого», которые свободно могли располагать собой, вышли на палубу. Пока волнение на озере было не очень велико, куттер, повидимому, все еще находился с подветренной стороны островов; но все, кто знал нрав Онтарио, понимали, что им предстоит испытать жестокий осенний шторм, какие часты в этом краю. Нигде по всему горизонту не было видно земли, и эта печальная пустынность придавала огромным водным просторам таинственное и мрачное величие. Зыбь, или, как говорят сухопутные жители, волна, была короткой и с пенистыми гребнями; дробилась она здесь быстрее, чем длинная океанская волна, а вода, обычно соперничавшая своим чудесным оттенком с глубокой синевой южного неба, теперь стала зеленой и угрюмой; трудно было поверить, что еще совсем недавно она искрилась под яркими солнечными лучами.

Солдатам скоро надоело наблюдать эту картину; один за другим они спустились вниз; на палубе остались только матросы, сержант, Кэп, Следопыт, квартирмейстер и Мэйбл. Тень печали легла на лицо девушки; ее уже посвятили в истинное положение дел на «Резвом», но все ее просьбы вернуть Джасперу права капитана ни к чему не привели. Следопыт провел бессонную ночь в размышлениях и еще более утвердился в своем прежнем мнении, что юноша невиновен; он тоже горячо ходатайствовал за друга, но, как и Мэйбл, ничего не добился.

Прошло несколько часов, ветер заметно крепчал, волнение увеличивалось; куттер сильно качало, квартир-мейстер и Мэйбл тоже покинули палубу. Кэп несколько раз делал повороты по ветру, и теперь можно было не сомневаться, что куттер относит в открытую и самую глубокую часть озера; волны разбивались о него с чудовищной силой, и только очень прочное и выносливое судно могло устоять в борьбе с ними. Но все это нисколько не тревожило Кэпа; напротив, подобно тому как гончая настораживает уши при звуке охотничьего рога, а боевой конь бьет копытами и храпит, услышав дробь барабана, так и разыгравшийся шторм пробудил в бывалом моряке все его мужество; вместо того чтобы заниматься придирчивой и высокомерной критикой, не допускающей никаких возражений, вместо того чтобы пререкаться по пустякам и раздувать всякую мелочь, он стал обнаруживать качества отважного и опытного моряка, каким и был в действительности. Команда очень скоро прониклась уважением к его знаниям; правда, матросов удивляло исчезновение прежних капитана и лоцмана, по поводу чего им не дано было никаких объяснений, но они уже беспрекословно и охотно выполняли все приказания нового начальника.

— Оказывается, зятек, эта пресная лужа может показать себя! — воскликнул Кэп около полудня, потирая руки, довольный тем, что ему еще раз пришлось схватиться со стихией. — Ветер напоминает добрый старый шторм, а волны, как ни странно, здорово похожи на водяные валы в открытом море. Это мне по душе, право, по душе, сержант! Пожалуй, я начну уважать ваше озеро, если оно будет так злиться еще хотя бы сутки!

— Земля! — крикнул вахтенный на баке.

Кэп поспешил к нему. И в самом деле, сквозь сетку дождя на расстоянии примерно полумили виднелся берег, и куттер несся прямо на него. Старый моряк уже хотел скомандовать: «Приготовиться к повороту фордевинд! [82]» — но более хладнокровный сержант остановил его.

— Если мы подойдем чуть ближе, — сказал он, — то, возможно, выясним, что это за место. Многие из нас хорошо знают американский берег в этой части озера, а нам важно определить, где мы находимся.

— Весьма справедливо, весьма справедливо! Если это хоть мало-мальски возможно, будем держаться прежнего курса. А что это там такое, с наветренной стороны? [83]Что-то вроде пологого мыса…

— Да это же наш гарнизон, клянусь богом! — воскликнул сержант, который своим наметанным глазом скорей различил военные укрепления, чем его менее опытный родственник.

Сержант не ошибся. Перед ними, без сомнения, лежала крепость, хотя очертания ее в густой пелене дождя казались расплывчатыми и смутными, как бывает в вечерних сумерках или в предрассветной дымке. Скоро стали видны низкие, обложенные зеленеющим дерном крепостные валы, серые палисады, еще более потемневшие от дождя, кровли одного-двух строений, высокий одинокий флагшток и на нем флаг, так сильно надутый непрерывной струей ветра, что его неподвижные контуры казались висящим в воздухе чертежом. И никаких признаков жизни! Даже часовой и тот, как видно, укрылся от дождя под крышей. На «Резвом» сперва додумали, что их судно осталось незамеченным. Но бдительный пограничный гарнизон, оказывается, не дремал. Вероятно, кто-то из дозорных уже сообщил о появлении куттера; сначала показались один-два человека, а вскоре весь крепостной вал, обращенный к озеру, был усеян людьми.