Избранные сочинения в 6 томах. Том 6.

— Правда, было бы просто удивительно, — сказала она, — если бы на человека, поседевшего на морской службе, ни разу не произвело впечатление столь благородное зрелище. Но все же, почтенный моряк, вы, по-видимому, проглядели вопиющие недостатки того корабля, которые этот… этот джентльмен только что так правильно заметил.

— Я не считаю их недостатками, сударыня. Именно так оснащал свое судно мой ныне покойный доблестный и славный начальник. И я с гордостью скажу, что на флоте его величества никогда не служил лучший мореход и более достойный человек.

— Ах, значит, и вы были на королевской службе! А как звали вашего любимого командира?

— Все, кто хорошо его знал, прозвали его Хорошая Погода, потому что с ним у нас всегда было тихое море и благоприятный ветер. А на берегу он был известен как доблестный и победоносный контр-адмирал де Лэси.

— Значит, мой покойный супруг, всеми почитаемый искусный моряк, оснащал свои корабли именно так? — спросила вдова с дрожью в голосе, которая яснее слов показывала, какое глубокое и подлинное волнение, какая удовлетворенная гордость переполняли ее душу в этот миг.

Старый матрос не без труда поднялся с камня, пристально посмотрел на вдову того, кого он только что назвал, и с низким поклоном ответил:

— Если я имею честь видеть перед собой супругу моего адмирала, то это радость для моих старых глаз. Шестнадцать лет я служил на его флагманском судне и еще пять на других судах его эскадры. Осмелюсь спросить, не слыхивали ли вы, сударыня, о старшине гротмарсовых Бобе Бланте?

— Конечно, конечно! Мой муж любил рассказывать о тех, кто служил ему верой и правдой.

— Вечная ему память, упокой, господи, его душу! Он был добрый начальник и никогда не забывал друга, кем бы тот ни служил — простым матросом или офицером. Адмирал был друг своим людям!

— Вот благодарный человек! — произнесла миссис де Лэси, смахивая слезу. — И не сомневаюсь, он отлично разбирается в морских судах. Значит, вы совершенно уверены, достойный друг, что мой покойный высокочтимый супруг приказывал оснащать все свои корабли так же, как оснащен тот, о котором мы говорим?

— Совершенно уверен, сударыня. Ведь я сам, собственными своими руками, принимал участие в оснастке его судов.

— И в отношении ватерштагов?

— И в отношении ватервулингов, миледи. Будь адмирал жив и находись он здесь, он назвал бы то судно вполне надежным и отлично оснащенным, ручаюсь вам в этом.

Миссис де Лэси решительно повернулась к Уайлдеру и с достоинством произнесла:

— У меня, значит, кое-что выпало из памяти, да это и неудивительно

— ведь того, кто учил меня мореходному делу, больше нет в живых и обучение продолжать некому. Мы очень обязаны вам, сэр, за высказанное вами мнение, но вынуждены считать, что вы преувеличили опасность.

— Клянусь честью, сударыня, — прервал ее Уайлдер, прижав руку к сердцу и подчеркивая каждое свое слово, — я говорю от всей души. Я и сейчас утверждаю, что, по моему мнению, отправиться на этом судне значило бы подвергнуться величайшей опасности; и уверяю вас, что говорить это меня побуждает отнюдь не вражда к его капитану, владельцу или вообще к кому-либо имеющему к нему отношение.

— Мы не сомневаемся в вашей искренности, сэр. Мы только считаем, что вы немного ошиблись, — ответила адмиральша с сочувственной и, как она полагала, снисходительной улыбкой. — Во всяком случае, мы благодарны вам за добрые намерения. Пойдемте, достойный ветеран, мы с вами еще не расстаемся. Постучите в дверь моего дома, вам откроют, и мы еще поговорим обо всех этих делах.

И, холодно поклонившись Уайлдеру, она направилась через сад к дому. Ее спутницы последовали за ней. Миссис де Лэси выступала горделиво, с полным сознанием своего превосходства; миссис Уиллнс шагала медленно, словно погруженная в размышления; бок о бок с нею шла Джертред, но лица ее не было видно под широкополой шляпой.

Уайлдеру все же показалось, что он уловил быстрый взгляд, украдкой брошенный ею на человека, который вызвал в ее сердце сильное волнение, хотя бы оно и было всего лишь чувством тревоги. Он не двигался с места, пока они не скрылись за кустами; затем повернулся, чтобы излить свою досаду на собрата-моряка, но увидел, что тот не стал терять времени и уже вошел в ворота усадьбы, несомненно предвкушая хорошую награду за свою удачную лесть.

Глава IX

Сюда бежал он, прыгнув через стену

Шекспир, Ромео и Джульетта

Уайлдер покинул поле битвы побежденным. Случайность или, как он считал, угодничество старого моряка свели на нет его маленькую хитрость, и теперь у него не оставалось ни малейшей надежды осуществить свой замысел. Обманутый в своих ожиданиях и крайне раздосадованный, он возвращался в город медленным шагом.