Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й (ЛП)

не много найдется имен, которые так приятны для уха, как Марч. — Ах, Зверобой, во всех подобных случаях для уха звучит приятно то, что приятно сердцу! Если бы Натти Бампо назывался Генри Марчем и Генри Марч — Натти Бампо, я, вероятно, любила бы имя Марч больше, чем те¬ перь. Или, если бы он носил ваше имя, я бы считала, что Бампо звучит ужасно. — Вот это правильно, и в этом вся суть. Знаете, у ме¬ ня врожденное отвращение к змеям, и я ненавижу самое это слово, тем более что миссионеры говорили мне, будто при сотворении мира какая-то змея соблазнила первую женщину. И, однако, с тех пор как Чингачгук заслужил прозвище, которое он теперь носит, это же слово звучит в моих ушах приятнее, чем свист козодоя в тихий летний вечер. — Это настолько верно, Зверобой, что меня, право, удивляет, почему вы считаете странным, что девушка, которая сама, быть может, недурна, вовсе не стремится, чтобы ее муж имел это действительное или мнимое преиму¬ щество. Для меня внешность мужчины ничего не значит, только бы лицо у него было такое же честное, как сердце. — Да, честность — дело великое; и те, ктб легко за¬ бывают об этом вначале, часто бывают вынуждены вспом¬ нить это под конец. Тем не менее на свете найдется много людей, которые больше привыкли подсчитывать настоя¬ щие, а не будущие барыши. Они думают, что первое — достоверно, а другое — еще сомнительно. Я, однако, рад, что вы судите обо всем этом так правильно. — Я действительно так сужу, Зверобой, — ответила девушка выразительно, хотя женская деликатность все еще не позволяла ей напрямик предложить свою руку, — и могу сказать от всей души, что скорее готова вверить мое счастье человеку, на чью правдивость и преданность можно положиться, чем лживому и бессердечному него¬ дяю, хотя бы у него были сундуки с золотом, дома и зем¬ ли... да, хотя бы он даже сидел на королевском троне... — Это хорошие слова, Джудит, да, это очень хорошие слова! Но уверены ли вы, что чувство согласится поддер¬ жать с ними компанию, если вам действительно будет предложен выбор? Если бы с одной стороны стоял изящ¬ ный франт в красном кафтане, с головой, пахнущей, как 391

копыта мускусного оленя, с лицом, гладким и цветущим, как ваше собственное, с руками, такими белыми и мягки¬ ми, как будто человек не обязан зарабатывать себе хлеб в поте лица своего, и с походкой, такой легкой, какую мо¬ гут создать только учителя танцев и беззаботное сердце, а с другой стороны стоял бы перед вами человек, проводив¬ ший дни свои под открытым небом, пока лоб его не стал таким же красным, как щеки, человек, пробиравшийся сквозь болота и заросли, пока руки его не огрубели, как кора дубов, под которыми он спит, человек, который брел по следам, оставленным дичью, пока походка его не стала такой же крадущейся, как у пантеры, и от которого не ра¬ зит никаким приятным запахом, кроме того, какой дала ему сама природа в свежем дуновении лесов, — итак, если бы два таких человека стояли перед вами, как вы думаете, кому из них вы отдали бы предпочтение? Красивое лицо Джудит зарумянилось, ибо тот образ франтоватого офицера, который собеседник нарисовал с таким простодушием, прельстил когда-то ее воображение, хотя опыт и разочарование потом не только охладили ее чувства, но и научили ее совсем другому. Румянец сме¬ нился тотчас же смертельной бледностью. — Бог свидетель, — торжественно ответила девуш¬ ка, — если бы два таких человека стояли передо мной — а один из них, смею сказать, уже находится здесь, — то, если я только знаю мое собственное сердце, я бы выбрала второго! Я не желаю мужа, который в каком бы то пи бы¬ ло смысле стоял выше меня. — Это очень приятно слышать, Джудит, и может даже заставить молодого человека позабыть свое собственное ничтожество. Однако вряд ли вы думаете то, что говорите. Такой мужчина, как я, слишком груб и невежествен для девушки, у которой была такая ученая мать. Тщеславие — вещь естественная, но оно не должно выходить за грани¬ цы рассудка. — Значит, вы не знаете, на что способна женщина, у которой есть сердце. Вы совсем не грубы, Зверобой, и нельзя назвать невежественным человека, который так хо¬ рошо изучил все,, что находится у него перед глазами. Ко¬ гда дело касается наших сердечных чувств, все является перед нами в самом приятном свете, а на мелочи мы не обращаем внимания или вовсе забываем их. И так всегда 302