Избранные сочинения в шести томах. Том 4. Осада Бостона. Лоцман.

— Струсили, собаки! Клянусь небом, струсили! — снова воскликнул пылкий спутник Лайонела. — Хау уже в какой-нибудь сотне шагов от них и не потерял ни одного человека!

Вдруг огненная лента рассекла дым, словно молния, играющая в тучах, и прозвучал залп тысячи ружей. Нет, то была не только игра воображения, когда Лайонелу показалось, что полог дыма на холму заколыхался, будто окутанные им бывалые солдаты дрогнули под губительно близким огнем.

Однако спустя мгновение воодушевляющий боевой клич и громкие крики сражающихся, прорвавшись сквозь шум боя, донеслись через пролив. Десять тревожных минут пролетели, как одна секунда, и ошеломленные зрители на Копс-Хилле все еще напряженно следили за боем, как вдруг из толпы послышался крик:

— Ур-р-ра! Пусть негодяи только поднимутся на Бридс — народ научит их уважать законы!

— Сбросьте подлого бунтовщика с горы! Зарядите им пушку! — в один голос закричали десятка два солдат.

— Стойте! — вмешался Лайонел. — Это же помешанный, дурачок, слабоумный!

Но гневные возгласы так же быстро смолкли, уступив место другим чувствам, когда стало видно, что ярко-красные шеренги королевских войск появились из дыма, отступая перед сильным огнем противника.

— Ну, это какая-нибудь хитрость, чтобы выманить мятежников из укрепления! — сказал Бергойн.

— Это позорное отступление! — пробормотал суровый воин рядом с ним, чей опытный глаз сразу увидел замешательство в рядах наступающих. — Опять мы постыдно отступаем перед мятежниками!

— Ура! — снова закричал безрассудный Джэб. — А вон и солдаты из сада! Глядите, как гренадеры хоронятся за печами. Пусть только сунутся на Бридс — народ научит их уважать законы!

Без лишних слов, будто по молчаливому уговору, с полсотни солдат бросились к дурачку. Лайенел не успел даже крикнуть, как дюжина рук приподняла барахтающегося Джэба в воздух, пронесла его несколько шагов, и мгновение спустя он уже с такой стремительностью летел кубарем с крутого склона, что докатился до самой воды. Но, поднявшись на ноги, неустрашимый Джэб, махая над головой шляпой, продолжал выкрикивать оскорбления, затем вывел спрятанную за штабелем бревен лодку, вскочил в нее и, преследуемый градом камней, выплыл в пролив, где легкое суденышко быстро затерялось среди множества сновавших взад и вперед лодок. Но с беспокойством следивший за ним Лайонел видел, как Джэб пристал к берегу и вскоре скрылся из виду в затихших улицах городка.

Пока разыгрывалась эта маленькая интермедия, трагедия шла своим чередом. Ветер поднял пелену дыма, застилавшую гребень холма, и медленно погнал ее на юго-запад, открыв взору арену кровавой схватки. Лайонел заметил мрачные и многозначительные взгляды, которыми обменялись оба генерала, когда отняли от глаз подзорные трубы, и, взяв ту, что протянул ему Бергойн, понял, чем они вызваны, увидев число убитых, усеявших подступы к редуту.

Тем временем офицер, прибывший с поля боя, передал двум генералам какой-то важный приказ и поспешил к своей лодке, как человек, сознающий, что от его быстроты зависят жизнь и смерть множества людей.

— Передайте, все будет выполнено, — повторил вслед удалявшемуся офицеру Клинтон, хмуря брови. — Артиллерия получила приказ и выполнит его без отлагательства.

— Вот, майор Линкольн, — воскликнул его любящий пофилософствовать коллега, — одна из самых тяжелых обязанностей солдата! Драться, проливать свою кровь и даже умереть за монарха — его счастливое право; но подчас на его долю выпадает грустный долг — быть орудием возмездия.

Лайонелу недолго пришлось ждать объяснения: вскоре раскаленные ядра, описывая в воздухе широкую дугу, полетели в городок напротив, поджигая его скученные, легко воспламеняющиеся кровли. Через несколько минут густой черный дым поднялся над покинутыми жилищами, и раздвоенные языки пламени, словно радуясь такому раздолью, весело забегали по тлеющей дранке. Молодой человек с болью в сердце смотрел на разгорающийся пожар, и ему показалось, что он прочел глубокое сожаление в глазах того, кто не колеблясь отдал жестокий приказ спалить город.

Когда люди становятся свидетелями таких событий, часы кажутся минутами и время летит так же незаметно, как жизнь, ускользающая из-под ног старости. Смешавшиеся шеренги англичан были остановлены у подножия холма, и солдаты, повинуясь команде офицеров, снова стали строиться с примерной дисциплиной и порядком. Свежие батальоны, только что прибывшие из Бостона, гордо маршируя, влились в колонны; все указывало на то, что близится новая атака. Когда прошла первая минута оцепенения, вызванная неудачей англичан, войска и батареи принялись стрелять по врагу с удесятеренной силой. Ядра бешено перепахивали травянистый склон, а черные угрожающие бомбы, казалось, парили над редутом, будто воздушные хищники, готовые низринуться на добычу.