Избранные стихи

Люблю начала и концы
Поэм, времен – пусть даже года,
Легка бесцветная свобода,
И боль возведена в принцип.
Мне больно, ergo я живу.
Как захочу – так назову
Перед собою переулки.
С лотков Германией пахнут булки,
Уходит время из-под ног,
И на углу идет кино.
Когда всё тает, друг мой милый,
И нас по жизни гонит страсть,
То нет ни времени, ни силы
Её измерить и назвать.
Когда-нибудь из горней тьмы
Нам скажут, что любили мы.

(Анатолию Якобсону)

«Сыр Ниневия месит…»

Д. Р.

Мне ли не пожалеть Ниневии,

города великого?

Сыр Ниневия месит
И новых ягнят купает,
Белеет в ночи известкой
И жиром бараньим тает.
Жирны её менялы,
Брови сурьмят её девы,
И не могут руки правой
Они отличить от левой.

А ты пожалел растенье! –

Господь говорит Ионе.
– А мне без тебя зачали
Мальчика в царском доме
И девочку – на соломе.

А. Я.

I

Я знаю, ты еще живой,
Поскольку говоришь со мной,
А мёртвые не имут речи.
Что в землю лёг в чужом краю –
Твою манеру узнаю,
И пью за дух противоречья.

Когда простят тебе твой грех,

Приди спасти меня от тех.
(Тут есть, кому меня обидеть.)
Ко мне Вергилия не шли –
Я ад узнала на земли,
А рая мне вовек не видеть.

сентябрь 1978 г.

II

До смерти.
До раздранья здешних пут.
А после смерти – глубже и прочнее.
Договорим. Предполагать я смею,
Что нас теперь уж больше не прервут.

Гляди, как просто! Смертная тоска –

Она на то и смертная, что смертна
Нас достают, как письма из конверта –
Два вкривь и вкось исписанных листка.

июнь 1989 г. (Анатолию Якобсону)

«Мне шел тогда шестнадцатый…»

I

Мне шел тогда шестнадцатый.
В Москве. Как будто вечно чьи-то именины.
На кухнях гул: Читали? – Ну, конечно!
И виселицей на полях “Полтавы”
Лицейский пир ещё не омрачен.
Как он бы нам теперь казался жалок!
Ещё была Ахматова жива,
И пел Булат о двориках арбатских…

II

Взлетели цены. Началось безумье
Специальных школ, лечебных голоданий,
Подсвечников со львами и тарелок,
Парящих над Театром на Таганке.

Великий Чаплин шёл в “Иллюзионе”,

С сеанса выйдешь – глядь, а век-то – новый!
Мы вундеркинды; мы его экстерном
В полвека проскочили – с баррикад
До декаданса.

В довоенном френче

Тень императора являлась в электричках,
И многие бежали за три моря…

1979

«Нас учил философ вдохновенный…»

Нас учил философ вдохновенный
Истине, сверкающей, как солнце.
– Холодно козлику в тумане!
Страшно молодому под звездами!

Изучай геометрию, мальчик!

Слышишь, как поют, вращаясь, сферы?
(Холодно козлику в тумане!
Страшно молодому под звездами!)

А иные погибли за свободу.

Имена их вовеки будут славны.
Холодно козлику в тумане!
Страшно молодому под звездами…

«Пахарь простой идет за плугом…»