Готов! Навылет! Сорок жа́ра!
Волненье. Глупые вопросы.
Я так и знал, любовь отыщется,
Заявится на Рождестве.
Из собственного портсигара
Ворую ночью папиросы,
Боюсь окна и спички-сыщицы,
Боюсь попасться в воровстве.
Я так и знал, что жизнь нарежется,
Когда-нибудь и на кого-нибудь.
Я так и знал, что косы – косами,
А камень ляжет в должный срок.
– За мной! В атаку, конькобежцы!
Раскраивайте звезды по небу,
Пускай норвежками раскосыми
Исполосован в свист каток.
Несется каруселью обморок,
И центр меняется в лице.
Над Чистыми и Патриаршими
Фаланги шарфов взяты в плен.
– Позвольте. Я возьму вас об руку.
– Ура! Мы в огненном кольце.
– Громите фланг! Воруйте маршами
Без исключенья всех Елен.
Ссора
Затвор-заслонка, пальцы пачкай.
Пожар и сажа вечно снись им.
Мы разрядили печку пачкой
Прочитанных любовных писем.
Огонь! Прицел и трубка сорок.
Труба коленом – батарея.
В разрывах пороха и сора
Мы ссорились, но не старели.
Мы ссорились, пока по трупам
Конвертов фейерверкер бегал,
Крича по книжке грубым трубам:
– Картечью! Два патрона беглых!
Пустые гильзы рвали горло,
Пустел как жизнь зарядный ящик,
И крыли пламенные жерла
Картечью карточек горящих.
Известь
Александр Николаевич Радищев , Александр Петрович Сумароков , Василий Васильевич Капнист , Василий Иванович Майков , Владимир Петрович Панов , Гаврила Романович Державин , Иван Иванович Дмитриев , Иван Иванович Хемницер , сборник
Поэзия / Классическая русская поэзия / Проза / Русская классическая проза / Стихи и поэзия