Избранные труды

В этой связи нам представляется неправильной точка зрения М. Д. Шаргородского и Н. Ф. Кузнецовой, высказанная ими уже после принятия УК РСФСР 1960 г. по одному делу, рассмотренному в свое время Верховным Судом СССР[752]. Некий Ф. ночью на улице возле магазина, сторожем которого работала М., из ревности нанес ей пять рубленых ран топором в область головы, плеча и грудной клетки, от чего и наступила смерть М. Суд первой инстанции осудил Ф. за убийство особо мучительным способом. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР не признала наличия особо мучительного способа убийства в действиях Ф. и отвергла квалификацию действий Ф. по п. «в» ч. I ст. 136 УК РСФСР 1926 г.[753] Такое решение вопроса было совершенно правильным, поскольку из заключения судебно-медицинской экспертизы по делу было видно, что каждое из нанесенных жертве ранений по своему характеру и тяжести являлось смертельным; следовательно, особых мучений М. не испытывала. Однако неправильно, как делают М. Д. Шаргородский и Н. Ф. Кузнецова, ссылаться на это дело при характеристике п. «г» ст. 102 УК РСФСР и утверждать, что Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР не признала наличия в действиях Ф. не только особой мучительности, но и особой жестокости. Мы уже отмечали, что понятие «особая жестокость», предусмотренное п. «г» ст. 102 УК РСФСР 1960 г., шире понятия «особая мучительность», предусмотренного п. «в» ч. I ст. 136 УК РСФСР 1926 г.[754] Сам способ преступления, совершенного Ф. (нанесение жертве 5 смертельных рубленых ран топором), объективно свидетельствует об особой жестокости убийства и убийцы. Ф. убивал с исключительной безжалостностью и беспощадностью. Сознанием его охватывалось, что избранный им способ убийства является особо жестоким. Иначе и не мог думать человек, наносящий жертве в область жизненно важных органов пять ударов топором. Следовательно, с точки зрения УК РСФСР 1960 г. действия Ф. подпадают под п. «г» ст. 102, хотя смерть М. и наступила от первого удара. Как справедливо отмечает С. В. Бородин, «п. „г“ ст. 102 УК РСФСР исключает постановку и обсуждение вопроса о том, не от первого ли ранения наступила смерть потерпевшего, который в свое время возникал в судебной практике при решении вопроса об убийстве особо мучительным способом»[755].

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 3 июля 1963 г. «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике по делам об умышленном убийстве» указывается, что «признак особой жестокости законом связывается не только со способом убийства, но и с другими обстоятельствами, свидетельствующими о том, что виновный действовал с умыслом, направленным на совершение преступления с особой жестокостью»[756]. Особая жестокость может проявиться и в глумлении, надругательстве над трупом потерпевшего (путем обезображивания трупа, его расчленения и т. п.). Подобные действия свидетельствуют об особой жестокости личности убийцы.

Характерным в этом отношении является следующее дело. Жительницы г. Кисловодска Ш. и Л. находились в противоестественной половой связи с неким Л-ным, который систематически унижал и оскорблял их. С целью мести Ш. и Л. решили убить Л-на. Выполняя свой преступный замысел, Л. обманным путем дала Л-ну сильнодействующее снотворное, а когда Л-н уснул, Ш. путем нанесения ему ударов утюгом по голове убила его. Затем Ш. и Л. совершили надругательство над трупом Л-на, расчленили его труп с помощью опасной бритвы на 13 частей, глумились над отдельными частями трупа. Хотя смерть Л-на по заключению судебно-медицинской экспертизы наступила от первого удара, Ставропольский краевой суд совершенно правильно квалифицировал действия подсудимых по п. «г» ст. 102 УК РСФСР, поскольку они проявили особую жестокость[757].

Следует, однако, подчеркнуть, что такие действия, как расчленение и обезображивание трупа после наступления смерти потерпевшего, не всегда свидетельствуют об особой жестокости совершенного убийства. Разумеется, в тех случаях, когда эти действия совершаются с целью глумления над трупом, особая жестокость налицо[758]. Однако когда эти действия совершаются с целью сокрытия следов преступления, они не могут характеризовать преступление как совершенное с особой жестокостью.

Как совершенно правильно отмечает М. И. Ковалев, «не следует слишком ограничивать понятие особой жестокости случаями проявления из ряда вон выходящего бессердечия преступника»[759]. При определенных условиях можно признать убийством, совершенным с особой жестокостью, хладнокровное причинение потерпевшему смертельных ранений или повреждений, несмотря на его неоднократные просьбы о пощаде.