Избранные труды. Кибернетика функциональных систем

Как можно было видеть из предыдущего изложения, теория информации, приложенная к исследованию отражательного процесса, не оставляет сомнений в том, что главнейшие параметры внешнего мира, значимые для данного животного или человека, несмотря на многочисленные перекодирования, практически создают точное отражение действительности, хотя и в различных кодах. Для нейрофизиолога не может быть сомнения в том, что эта смена кода от звена к звену является лишь специальным инструментом нервной системы, сохраняющим в точности информационный эквивалент внешнего объекта от периферических органов до момента появления образа в сознании. И даже больше того само сознание является, несомненно, наиболее совершенной формой кодирования параметров внешнего мира, т.е. инструментом создания образа внешнего мира.

Однако сам момент превращения последних кодов внешнего мира в нервных процессах неизбежно переходит в сознание, в “субъективный образ объективного мира”, остается еще мало известным в онтологическом аспекте, хотя его гносеологическая сущность и является ясной. Формирование специфических черт сознания, фокусирующего весь организм на определенных субъективных состояниях, по-прежнему остается “крепким орешком”. У нас нет сомнения в том, что сознание является вторичным продуктом исторического развития на путях совершенствования приспособительных способностей животных и человека. А если это так, т.е. что историческому развитию сознания предшествовало прогрессивное развитие нервной организации, то значит, к развитию сознания во всем полном объеме приложимы все дарвиновские законы развития, включая и естественный отбор. Именно под этим углом зрения — под углом зрения исторического развития — сознание обычно не обсуждается. А между тем при оценке отражательного процесса, как феномена естественной природы, прежде всего и необходимо вскрыть биологические корни сознания.

Проблема психического для нейрофизиолога и философа стала своеобразным “силомером”. Только выразив свое отношение к этой проблеме, нейрофизиолог находит свое место в потоке исследовательской мысли и более четко намечает перспективы своей дальнейшей работы. Именно это обстоятельство, я бы сказал, направляющее значение проблемы психического, и делает ее притягательным объектом для нейрофизиолога.

Мы не должны забывать также, что богатейшие исследования в области условных рефлексов и общей нейрофизиологии делаются оправданными только в том случае, если они хоть в малой степени приближают нас к пониманию движущих сил и природы человеческого поведения, психической деятельности человека. С этой точки зрения вряд ли можно надеяться, что кто-либо в одиночку мог разрешить всю проблему психического со всеми его корнями и высшим развитием у человека. Мы должны быть довольны скромными успехами каждого из нас, лишь бы только все многочисленные вариации мысли, оттенки формулировок и объяснений материальной основы психического привнесли хоть немножко нового в эту огромную проблему. Джеймс был прав, когда говорил: “Мы все знаем, что такое сознание, пока не пытаемся формулировать его”...

Диалектический материализм указывает точное гносеологическое определение, считая его функцией высокоорганизованной материи — мозга. Наряду с этим мы не имеем к этой формулировке соответствующей физиологической расшифровки, основанной на работах по высшей нервной деятельности и по физиологии нервной системы.

Именно эти трудности, как мне кажется, и создали целый ряд противоречивых, а часто и конъюнктурных формулировок психического. В этом смысле мы должны в дружных усилиях найти те наиболее срочные “параметры” психического, которые могли бы нас приблизить к общеприемлемой формулировке психического.

Конечно, нельзя прийять весьма упрощенных формулировок психического, когда просто отождествить условный рефлекс и психическое. На этой почве вырастает представление, что условный рефлекс это именно и есть психический акт, в то время как безусловный рефлекс является “беспсихическим” феноменом. Едва ли что-либо большее может нам дать, когда психическое отождествляется с принципом сигнальности и появляется тенденция отождествить психическое и сигнальное, хотя у высокоорганизованных животных они объединены в пределах одной и той же реакции.

Мне кажется, что эти попытки не учитывают одного важного обстоятельства, что условный рефлекс и психическое — это различные параметры поведения человека, выросшие исторически из различных потребностей организма и с удовлетворением совершенно различных затруднений организма в приспособлении к внешнему миру.