Избранные труды. Норвежское общество

²² Snorri Sturluson. Heimskringla, Haralds saga ins harfagra, кар. 6; Hakonar saga gooa, кар. 1; Olafs saga helga, кар. 1; Egils saga Skallagrimssonar, кар. 4. Ср. Jarnsioa, Konungsskuggsja, Hiroskra (14). Бьёрн Торстейнссон, знакомый с моей статьей «Так называемое «отнятие одаля» королем Харальдом Прекрасноволосым» («Скандинавский сборник», II, 1957) лишь по резюме на шведском языке, высказал предположение, что я убежден в достоверности исландских саг XIII в. как источниках по истории X в. См. его статью «Исландские саги и историческая действительность» («Скандинавский сборник» III, 1958, стр. 205). Б. Тор-стейнссон, как, впрочем, и большинство современных историков, видит в сагах лишь отражение исландского общества времени их записи. Я тоже в большой мере склоняюсь к такой точке зрения, хотя считаю неправильным совершенно отвергать показания саг, относящиеся к более раннему времени.

Возвращаясь к вопросу о существовании в средневековой Исландии и Норвегии представления о собственности норвежского короля на всю землю страны, необходимо отметить, что такой взгляд можно обнаружить не только в упомянутых выше сагах XIII в. но и у скальдов XI и XII вв., называющих Норвегию «наследством», «вотчиной», «родовой землей», «одалем», «отцовским владением» конунга и его рода. См. Sigvatr horoarsson. Bersoglisvisur. 3, 14, Lausavisur. 8, 10; Ottar svarti. Hofuolausn. 15, 18; Arnorr Poroarsson jarlaskald. Magnusdrapa. 4, 8; Pjooolfr Arnorsson. Scxstcfja. 35; Valgaror a Vclli. Et digt om Harald hardrade. 6; Bjarni Halbjarnarson gullbrarskald. Kalfsflokkr. 6; Steinn Hcrdisarson. Olafsdrapa. 10; Ivarr Ingimundarson. Siguroarbolkr. 22; Noregs konungatal 12, 28, 30, 37, 45. Эта точка зрения появляется у скальдов лишь в XI в. Первыми норвежскими конунгами, к которым скальды применили представление о верховенстве, как о праве одаля, были Олав Святой и его сын Магнус Добрый. Арнор Тордарсон, обращаясь к Магнусу, говорил: «Ты ... присвоил всю Норвегию, одаль подданных» (bu nanit cignask ... alian Norcg, ooal |?egna). Ср. Сигват Тордарсон. Bersoglisvisur, 14: «Мой господин присваивает одаль своих подданных» (Minn drottinn leggr sina eign a ooal |)cgna). В это же время скальды, в частности тот же Сигват, начали применять к конунгу выражение lanar-drottinn, имеющее явственный оттенок феодального верховенства.

²³ А.Я. Гуревич. Древненорвежская вейцла, стр. 159.

²⁴ Я. Steinnes. Utskyld. «Нistorisk tidsskrift», 36. bd. Oslo, 1953; Husebyar. Oslo, 1955.

²⁵ В нашей статье речь шла о некоторых особенностях феодализма в Норвегии. Нам кажется, однако, что в силу близости исторических судеб скандинавских народов в Средние века отмеченные выше черты, присущие норвежской социальной структуре, в какой-то мере можно обнаружить и в других скандинавских странах. Изложенное касается периода, предшествующего Кальмарской унии. Последующий период принес в развитие феодализма в Норвегии немало нового, отчасти вследствие усилившегося влияния на нее соседних стран. Но это - особый вопрос, выходящий за рамки данной статьи.

Англосаксонский фолькленд и древненорвежский одаль Опыт сравнительной характеристики дофеодальных форм землевладения⁹

Понимание коренных проблем генезиса феодализма тесно связано с решением вопроса о существе поземельных отношений в дофеодальный период. Но отношения эти подчас понимаются превратно. Оценка аллода и родственных ему форм землевладения во всей Европе как «товара», полной частной собственности, препятствует уяснению особенностей феодальной и раннефеодальной общественных структур. Мы нередко забываем о том, что «свободная частная собственность на землю — факт совсем недавнего происхождения»¹, что лишь капитализм превращает землю в товар². Переносить эти понятия, характеризующие институты буржуазного общества, в Средневековье, тем более в раннее Средневековье — совершенно ошибочно. Неточность воззрений на поземельный строй раннего Средневековья частично вытекает из непродуманного пользования такими категориями, как «собственность», «владение», «товар». В результате ставят знак равенства между понятиями «землевладение малой семьи» и «частная собственность на землю», не учитывая, что такая форма собственности предполагает чрезвычайно развитые товарно-денежные отношения, наличие земельного рынка, свободное и ничем не ограниченное отчуждение земли, т.е. явлений, глубоко чуждых обществу раннего Средневековья. Следовательно, понятие частной собственности на землю, когда речь идет об этом периоде, употребляется в несобственном смысле, что влечет за собой не только терминологическую, но и фактическую путаницу и порождает целую систему неправильных построений относительно генезиса феодализма.