Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Когда австрийцы утверждают, что ценность данного производительного блага определяется ценностью предельного продукта, то они совершают ту же ошибку, как, [и] утверждая, что ценность каждого потребительского блага определяется его предельной полезностью. Предположим, что у нас имеются производительные блага g₁, из которых можно получить 3 потребительских блага — C, B, A, различной ценности (расположены в восходящем порядке). Ценность одной данной единицы — g₁, будет определяться ценностью предельного продукта С потому, что в случае утраты этой единицы — g₁, наш производитель откажется от производства С, а не от А и B. Иными словами, от данной единицы g₁ зависит предельная полезность B. Но в этом случае, [116] от двух других единиц g₁ будет зависеть уже другая, более высокая предельная, полезность и ценность. Правда, можно начать с другой единицы; тогда первая единица будет связана с более высокой полезностью. Но одновременно при данном вполне определенном способе производства все 3 блага не могут иметь равное значение, ибо они служат для производства благ различной полезности. Поэтому Бём-Баверку остается или: а) признать, что все эти 3 блага — g₁, g₂, g₃ — имеют различную ценность, или б) что ценность каждой из этих единиц равна частному от общей полезности на число благ. В том и другом случае отпадает регулирующая роль предельного продукта.

Это же самое возражение можно применить и по отношению к обоснованию закона издержек. Согласно учению австрийцев, ценность 2-х потребительских благ — А и В — определяется не их собственной предельной полезностью, а полезностью предельного продукта, т. е. С. Следовательно, все эти 3 продукта имеют равную ценность, несмотря на различную полезность. Это рассуждение заключает в себе обычную ошибку — смешение ценности данного конкретного продукта с ценностью каждого из имеющихся продуктов. Если наш производитель потеряет одну единицу, скажем, А или В, то он сумеет получить новую единицу утраченного блага, сократив производство С, т. е. предельного продукта. Этим самым он повысит предельную полезность последнего. Поэтому, если признать, что А имеет ценность, равную полезности прежнего предельного продукта, то ценность другого блага, при данной комбинации условий, будет равна ценности нового предельного продукта. Конечно, и здесь можно изменить порядок расположения элементов или благ, но одновременно, при данных неизменных условиях, эти блага не могут иметь равной ценности.

Теория «предельного продукта» страдает тем же эклектическим (с точки зрения субъективной теории ценности) характером, что и теория предельной полезности. Обе эти теории признают необходимость учета конкретных полезностей и в то же время абстрагируются от конкретных условий производства и потребления.

Если же отвергнуть теорию предельного продукта, то вместе с ней отпадает и теория издержек. Если ценности различных благ, произведенных с помощью одних и тех же издержек производства, не одинаковы, то эти ценности не могут определяться издержками производства, которые являются совершенно одинаковыми. В результате должно получиться (если остаться на строго последовательной субъективистической точке зрения) [то], что каждому потребительскому благу должна соответствовать своя определенная ценность производительных благ, необходимых для получения этого блага.

Закон Визера¹⁰⁵⁸, который должен сыграть роль мостика от полезности к издержкам производства и тем самым примирить теорию с действительностью, может быть опровергнут с точки зрения последовательного субъективизма, ибо в его основе лежит положение о том, что равные объекты имеют равную ценность, несмотря на то, что они выполняют различную роль и различно влияют на наше благополучие. Ценность потребительская здесь смешивается с меновой ценностью, которая действительно равна для равных объектов, но это равенство осуществляется благодаря игнорированию величины полезности отдельных благ. Следовательно, закон Визера

[117] можно признать чужеродным продуктом в экономической системе психологической школы. Этот закон существует не потому, что система построена на принципах субъективизма, а несмотря на эти принципы.

Этот закон является продуктом не синтеза двух принципов — полезности и издержек производства, — а компромисса между ними. С этой точки зрения, вопреки Дмитриеву¹⁰⁵⁹, который считает важнейшей заслугой австрийской школы разработку теории производительных благ, эта разработка должна рассматриваться не как попытка углубления теорий субъективной ценности, а наоборот, как попытка внутреннего разложения этой теории.