Избранные труды. Теория и история культуры

В таких collegia veteranorum Макмаллен склонен видеть «простое продолжение общественных группировок, существовавших в лагерях, где, как выясняется, с самых первых лет II в. абсолютно все, за исключением самого низшего персонала, сплачивались в своеобразные содружества с целью взаимопомощи, и в первую очередь организации похоронных складчин. Члены их называли друг друга "братьями", как бы составляя одну большую семью» (там же). Ле-

304

гион, таким образом, сохраняясь как основная организационно-административная и боевая единица римской армии, «внутри имел еше дополнительные деления, благодаря которым люди могли втягиваться в сообщества более интимные и менее официальные» (с. 445). Солдаты объединялись в них отчасти с целями, только что указанными, отчасти — особенно во вспомогательных когортах и алах — по принципу землячества. В статье приведены посвятительные надписи из Белгики, установленные, например, «воинами из пага Веллавы, служащими во второй Тунгрской когорте», или «воинами из Кондустрийского пага».

Материал о распространении подобных микрообщностей в армии и об атмосфере, в них царившей, контрастирует в работе Мак-маллена с другим, казалось бы, данному противоречащим. Автор отмечает, в частности, широко известное положение, согласно которому в римских легионах после реформы Мария быстро рос удельный вес деклассированных элементов. Марий набирал прежде всего людей, лишенных прочного общественного положения и стремившихся в армию, дабы разжиться возможно быстрее и любым способом, принимал «всякого, кто к этому стремился, и большей частью неимущих» (Sail., Jug. 86, 2). Это были не те пролетарии capite censi, которые в чрезвычайных обстоятельствах призывались в армию в эпоху Пунических войн и своей доблестью неоднократно оказывали Риму величайшие услуги, а по большей части давно уже отвыкшая от труда и привыкшая к паразитарному существованию разложившаяся масса. Так характеризовал атмосферу в легионах Цицерон (VIII Phil. 9), такой оставалась она во времена Тацита (Ann. IV, 4, 2; XIV, 18), с нею вынужден был считаться Ульпиан, принимавший специальные меры против проникновения в армию преступников, которые стремились укрыться здесь от преследования властей (Dig. 49, 16, 4). Солдаты в походах и особенно во время гражданских войн грабили все и вся, выжимали деньги из населения и пленных, не останавливались перед самыми чудовищными жестокостями 26. Центурионы изводили новобранцев наказаниями за вымышленные преступления и бесконечными поборами, те вынуждены были откупаться, добывая деньги разбоем или унизительной поденщиной, и становились настоящими солдатами, лишь «растратив все, привыкнув к безделью, развращенные нищетой и распутством» 27. «Мерзкая алчность и таковая же небрежность» царили всюду (Plin., Epp. VII, 31,2): командующие, стремясь восстановить «старинную дисциплину», зверствовали как угодно (Тас, Ann. XIII, 35), и солдаты платили им тем же всякий раз, когда накапливав-

305

шиеся годами обиды и ярость прорывались восстаниями и мятежами 28. Жизнь в легионе в этих условиях представляется сплошным адом, а царившие здесь межличностные отношения — вечной дракой за добычу и войной всех со всеми 29.