Избранные труды. Том 4. Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения

Наконец, возьмем более общий вопрос. В Уголовном кодексе РСФСР можно проследить, как наличие колец на срезе дерева, изменения, внесенные в различные статьи через краткие промежутки времени. Человеку, редко сталкивающемуся с уголовным законом, быть может, это покажется странным. Но, скажем, понятие тяжкого преступления, введенное в закон в 1972 г., изменялось в 1973, 1974, 1982 и 1984 гг.[7] Можно назвать это поиском. Но в данном случае меняются не взгляды ученого, а меняется положение людей, которые оказываются то виновными, то не виновными, то опять виновными.

По меньшей мере частично причины такого положения можно выявить, обратившись к логике внесения изменений, к социально-правовому мышлению, анализируя его с разных позиций: суверенности, истинности мышления, способности адекватно отражать социальную действительность, характера интересов тех ведомств, которые имеют наибольшее влияние на законодателя; закономерностей и состояния самого мышления, его засоренности информацией, далекой от реальной жизни; оценки социальной активности личности, решающей мыслительные задачи.

Совершенно прав ленинградский ученый Л. С. Явич, который, характеризуя состояние высшего юридического образования (а оно дает подготовку к профессиональному социально-правовому мышлению), написал: «Главный недостаток – в неудовлетворительном обеспечении правовой культуры тех, кто получает высшее юридическое образование, в их чиновничьем мышлении и безынициативности, а то и беспринципности».[8]

Значит, социально-правовое мышление в самом деле нужно и можно описывать с разных сторон и с разных позиций. Несомненно, оно представляет собой реальность весьма сложную, противоречивую, трудно поддающуюся осознанию и описанию. Интересуемся ли мы противоречиями и трудностями социально-правового мышления, замечаем их или нет, несомненен тот факт, что такое мышление есть способ существования человека и общества, способ жизнедеятельности, а одновременно и инструмент выживания, средство адаптации к окружающей среде и преобразования ее. Социально-правовое мышление – это отнюдь не абстракция, это – реальность общественной жизни.

В то же время оно бывает разным в различные периоды истории. Им в разной степени владеют различные социальные группы, и это очень сильно сказывается на их положении, на их социальных возможностях.

Последнее обстоятельство очень хорошо подметил писатель Василий Белов, с которым можно, конечно, и не соглашаться по многим вопросам, но которому никак нельзя отказать в наблюдательности. Отвечая на призыв дать слово крестьянам на страницах газеты, он заметил: «Конечно, надо, да возьмут ли?» И продолжил: «Писанины на их веку было достаточно, разговоров и оргвыводов и того больше. Сам-то процесс писания тоже требует определенной выучки, определенных навыков… Трудно забыть те времена, когда хороший почерк был главным условием сделать в деревне бюрократическую карьеру».[9]

А ведь за этим почерком наверняка стоял еще и определенный способ мышления, имевший, конечно же, свои социальные и социально-психологические корни, но действительно определявший возможности и карьеру человека.

Сейчас, в современных условиях, реалии социально-правового мышления, этого способа жизнедеятельности общества, интеллектуальной деятельности личности становятся иными. Общество осознает его необходимость как для того, чтобы поддерживать требуемые уровень и качество правопорядка в стране, так и для того, чтобы решать более крупные социальные задачи, обеспечивать свободное развитие личности, прогресс общества, его репутацию, качество образа жизни.

Такая мысль была сформулирована академиком В. Н. Кудрявцевым на научно-практической конференции МИД СССР. Она, возможно, и непривычна для нас, но тем не менее довольно наглядно иллюстрирует необходимость развития и углубления правового мышления. «Создание правового государства ведет к укреплению репутации нашего государства, поскольку то, что мы называем юридическим мышлением, на Западе очень распространено. Когда мы с пренебрежением относились к презумпции невиновности, к суду, к адвокатуре, ко всем тем институтам, которые раньше трактовались как буржуазные, то какой образ социализма, какая репутация, какое доверие, какое представление о социализме могли складываться в мире? И не только среди обывателей, но и среди интеллигенции, образованных людей. Предстоит преодолеть еще много трудностей и стереотипов».[10]