Избранные труды. Том 4. Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения

2. Выдвигается и рассматривается в данном тексте предположение, что на состояние правовой системы среди иных факторов негативно влияют следующие особенности современной правовой мысли:

а) неразвитость экономического подхода к профессиональной деятельности юриста, к праву и правовой практике;

б) бессубъектность правовой мысли, т. е. правовой теории, правовой доктрины и даже обыденных правовых суждений;

в) нарративная, повествовательная форма представления потребителю, во многих случаях обслуживающая имитационное регулирование.[186]

Это означает слабую подготовленность фиксированных правовых утверждений или, используя более привычную формулировку, сложившейся системы знания к разрешению реальных правовых проблем, что в свою очередь негативно отражается на выращивании профессиональной группы юристов и эффективности их деятельности. На основе рассмотрения этой гипотезы делается попытка сформулировать некоторые выводы и предложения, относящиеся к профессиональной деятельности юриста. При этом проблема экономического подхода ввиду ее сложности здесь рассматриваться не будет.

3. О необходимости расширения субъектной составляющей правовой мысли правовой теории, преодоления ее деперсонализации. Результаты контент-анализа по меньшей мере ряда учебников и курсов общей теории права и нескольких учебников по отраслевым дисциплинам показывают, что правотворчество и правоприменение преимущественно рассматриваются как «безлюдный», осуществляющийся сам по себе, без участия профессионалов процесс, а человек и гражданин также преимущественно представлен как пассивный объект права, даже если говорится о защите его основных и иных прав.[187] Некоторые, возможно недостаточные, доказательства этой мысли будут приведены ниже. Здесь лишь в порядке примера можно указать на неразвитость теории правового мышления, определенную маргинальность проблем техники профессиональной деятельности юриста, которая отнюдь не сводится на практике к законодательной деятельности, неразвитость технологической стороны правового труда. На ином уровне проявляются слабое развитие гендерных и этнических исследований в праве, избыточная формализованная «уравненность» признаков субъекта права, непроясненность отражения личностного в правовых нормах и институтах, споры криминалистов об уголовном праве деяния или деятеля.

Право, между тем, по своей природе создается людьми, в том числе в значительной степени профессионалами, реализуется ими в интересах той или иной группы людей. Разумеется, оно предстает отдельному лицу как нечто внешнее, регулятор, с которым нужно считаться. Но все же право, правовая система, правовая практика – это продукты преобразовательной, творческой деятельности человека. В значительной степени это относится к профессиональной юридической деятельности, когда лица, исполняющие профессию юриста, даже в системе континентального права определяют содержание права и его реалии как социального регулятора в диапазоне от права как блага до отдельных законов, могущих оказаться злом. Перед общей теорией права, равно как и отраслевыми правовыми доктринами, в принципе постоянно, хотя и в разной форме, возникают задачи осознания и анализа личностного ресурса механизма действия права как в целом, так и применительно к профессии юриста, состояние которой беспокоит общество.

Правовая теория и – шире – правовая мысль при этом должны вписываться в общесоциальный дискурс. Не претендуя на монополию в этой сфере, правовая мысль должна давать со своих позиций оценку и дополнять исследования субъектной стороны правовой системы философами, социологами, политологами, экономистами, представителями иных отраслей общественного знания. Вероятно, правовая мысль должна в определенной степени противостоять недооценке роли профессиональной корпорации профессионала в правотворчестве и правореализации. В принципе никто не отрицает, вероятно, что право создается и реализуется людьми, отличающимися друг от друга и имеющими свои особенности, цели, интересы, а не абсолютным разумом или даже железной поступью революции, чем-то внешним, надчеловеческим. Но, повторяем, и на практике, и в сфере общественного сознания совсем нередко, говоря крайне осторожно, право оценивается как нечто заданное, самореализуемое.[188] В обществе это проявляется и в необоснованных надеждах на право, когда многие трудности связываются с отсутствием соответствующего закона, и в стремлении обмануть закон или использовать его в своих целях как природное явление, и, не в последнюю очередь, в представлении о возможности ставить перед профессиональной корпорацией юриста любые задачи (обеспечить неотвратимость наказания, полное соблюдение налоговой дисциплины и проч.).