Избранные циклы фантастических романов. Компиляция, Книги 1-17 (СИ)

Долгая жизнь привела его к весьма парадоксальному заключению: люди, в большинстве своем, уважают лишь грубую силу и то, чего боятся, что непонятно и внушает отвращение, граничащее с ужасом. Итак, основными ингредиентами зелья нормальных взаимоотношений с людьми являлись: сила, загадочность, страх и непредсказуемость поступков. Отсутствие или слишком малая доля любой из составляющих в этой гремучей смеси могли привести к летальным последствиям в буквальном смысле слова. Недавно, лет так двадцать назад, гильдия магов была потрясена известием о массовом сожжении ученых мужей королем Эдвином в далекой Виверии. Не вдаваясь в отвратительные подробности сего акта первобытного вандализма, можно сказать лишь, что тамошние маги поплатились за чрезмерную доверчивость к светским властям, немного приоткрыв завесу таинственности над истинной сущностью своих деяний. Зелье успеха потеряло всего один компонент, а маги – свои головы, как, впрочем, и остальные части тела.

С другой стороны, когда нет страха и силы, загадочность переходит в непонимание, затем в отторжение и наконец-то входит в заключительную стадию плачевной метаморфозы – костер, огонь, уничтожающий все непонятное, чужеродное и потенциально опасное.

Наглядным примером сего утверждения был благородный барон фон Вильд, как раз сидевший сейчас напротив мага. Еще полгода назад он кричал, что уничтожит цитадель сатаны, воздвигнутую бесовским отродьем на его землях, что очистит именем божьим и силой святой веры это проклятое место от скверны. В пламенных речах необузданного по молодости лет и невежественного с рождения барона цитаделью, естественно, называлась башня мага, а скверной, наверное, сам некромант.

Однажды юный ревнитель Истинной Веры даже решился на штурм, но после легкой демонстрации возможностей прикладной магии святое войско разбежалось, а праведный гнев властителя местных земель поутих. Побочным и совершенно неожиданным эффектом действия магических чар явилось истинное расположение феодала к своему «ученому, мудрому, снизошедшему до общения с ним другу», которое выражалось в частых дружеских визитах с нижайшими просьбами о мелких одолжениях.

– Благородный барон, к сожалению, не могу удовлетворить вашу просьбу и оживить умерших в прошлом году во время мора крестьян. Да, я прекрасно понимаю, что у вас трудности со сбором урожая, что половина мужиков перемерла, а оставшиеся разбежались, но давайте не будем превращать великое таинство смерти в неиссякаемый источник бесплатной рабочей силы. К тому же, не противоречит ли сама эта мысль вашим святым помыслам?

– Но, мэтр, я как истинный верующий готов везде и всяко бороться с любыми деяниями сатаны, биться насмерть за правое дело веры! Однако в данном случае мною движет лишь желание помочь семьям усопших. Если вы не сочтете возможным удовлетворить мою просьбу, то урожай может остаться неубранным, и крестьянам зимой нечего будет есть. Задача всякого истинного верующего состоит в том, чтобы заботиться, прежде всего, о благе живых, а потом уже о спокойствии усопших и прочих этических вопросах.

– Сожалею, но я вам действительно откажу. Мне не хотелось бы портить отношения с вашей церковью и другими ее преданными вассалами, которые, скорее всего, истолкуют назначение моих чар совсем по-иному. Некому убирать урожай – наймите батраков! Придется раскошелиться, но ничего, думаю, ваша бездонная казна выдержит потерю нескольких десятков динаров. А сейчас прошу простить стариковскую бестактность, мой юный друг, но меня ждут дела. Я не успел завершить пару важных экспериментов для герцога Уильфорда.

Маг откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, давая понять пронырливому феодалу, что разговор завершен. Наконец-то услышав долгожданный скрип тяжелой скамьи и тяжелую поступь удаляющихся шагов, маг снова открыл глаза. Некромант достал из потаенного шкафа со снадобьями и приворотными зельями небольшой хрустальный шар и начал быстро тереть его, тихо бормоча непонятные заклинания. Шар засверкал, по гладкой поверхности побежали голубоватые искры, послышался какой-то странный булькающе-шуршащий шум.

Осторожно положив шар на стол, маг подвинул кресло поближе и, закрыв глаза, начал монотонно повторять один и тот же загадочный призыв:

– Люпус, отзовись! – Так прошло минут пять, а может быть, десять, прежде чем шуршание в шаре прекратилось, и до мага донесся тихий, но отчетливый голос:

– Если это ты мне, то с каких это пор, ерш твою медь, я стал Люпусом?!

Маг открыл глаза и облегченно вздохнул. Не удававшийся в течение последней недели сеанс наконец-то состоялся.

– Уже давно, с тех пор, как ты пропал, а у моих добрых соседей-магов появилась дурная привычка без устали болтать по переговорным каналам. Спасу нет, какой белиберды только ни наслушаешься. Некоторые бездельники торчат там целыми сутками, так что давай говорить осторожно, без имен и конкретных фактов.

– И как же мне тебя величать: Ваше могущество, великий и ужасный или еще как?

– Да как хочешь, лишь бы никто ничего не понял.

– Ну, тогда будешь «Фабулес»…

– А это еще почему?