Избранные циклы фантастических романов. Компиляция, Книги 1-17 (СИ)

– Вот-вот. Если штрафником не подохнешь, так погоны, конечно же, вернут, но карьера накрылась. В лучшем случае отправят помощником коменданта в какую-нибудь дыру, где и будешь куковать до скончания века.

«Как ни странно, но бородач прав. Мое появление в Империи не будет воспринято с радостью. Чиновники военной жандармерии, чертовы тыловые крысы, не смогут понять, зачем был нужен такой большой обходной маневр через нейтральные земли. В лучшем случае, перспективы наглядно описал Гаврий, вариант похуже – быстрая казнь за дезертирство, а в самом худшем – гнить в подземелье до скончания века, как всякому шпиону-неудачнику. Нет, пожалуй, бородач действительно прав…»

– Ага, засомневался, малый! Расхотелось, что ли, к своим торопиться? Так послушай, что я скажу. Парень ты толковый, мечом хорошо владеешь, да и нашему делу тебя обучить несложно будет. Мы ведь за стоянкой девиц полдня наблюдали, а тебя так и не заметили, пока из-под куста не выполз. Коль пойдешь с нами, рыцарских почестей не обещаю, но жить богато будешь. Решайся, пока место Серафима свободно!

Решиться было трудно; чудовищно трудно и страшно вот так вдруг взять и резко изменить свою жизнь, понимание своего места в ней. Гаврий смотрел на него и ждал, пауза затянулась до размеров вечности. Наконец-то Дарк выдавил из себя:

– Давай поступим так: с маркизом я вам помогу, а там посмотрим… не могу вот так сразу, не обдумав.

– Ну что ж, сойдемся на этом, а теперь пора спать, завтра трудный день, – промолвил Гаврий, дружески похлопав его по плечу, – только вначале девицу нашу из кустов вытащим, а то не ровен час, сожрет еще кто…

Глава 7 Секрет маркиза Норика

Дождь барабанил по лобовому стеклу энергомобиля, настраивая сидевшего в машине частного детектива на меланхоличный лад. Говорят, охота – удивительно захватывающая вещь, а преследование жертвы будоражит кровь и доставляет массу удовольствия, массу острых ощущений. Он так не считал, наверное, потому, что был лучшим «охотником за головами» на всем Юго-Западном Континенте, уже многие столетия называемом «Старым Светом» или «Колыбелью Цивилизации».

Чуть теплый кофе в одноразовом пластике и две-три пачки дешевых сигарет в бардачке помогали скоротать долгие минуты ожидания перед тем, как он, полусонный и утомленный многочасовым сидением, наконец-то увидит жертву. А пока… пока он смотрел на дождь, орошающий булыжную мостовую старого квартала небольшого филанийского городка.

Объект не появлялся, а капли, с громким чмоканьем падающие с неба, усыпляли его бдительность. Мозг засыпал, чтобы разбудить его, нужно было заставить себя сконцентрироваться на чем-то, хоть что-то проанализировать, например, попытаться определить год постройки вон того двухэтажного дома с ярко-синей черепичной крышей или угадать, куда спешила та молодая симпатичная девушка, пока ливень бесцеремонно не нарушил ее планы и не загнал в подворотню. После недолгих размышлений выбор пал, как всегда, на девушку:

– Чуть-чуть повыше среднего роста, длинные светлые волосы. Судя по остаткам кудряшек, то мокрое нечто, что сейчас на голове, было когда-то прической…

Стандартная процедура составления портрета объекта наблюдения неожиданно была прервана шальной мыслью: «Кого-то она мне напоминает, но кого? Я уже видел когда-то похожую точеную фигуру и этот гордый, независимый профиль. Но когда и где, черт возьми?!»

Мозг судорожно заработал, прокручивая сотни мегабайт информации и разархивируя старые, почти забытые и потерянные файлы памяти, пока наконец-то не выдал единственно верный вариант. «О боже, как похожа она на Ильзу, на ту сильную и гордую амазонку, с которой я более тысячи лет назад брел по унылому и полному опасностей лесу. Как давно это было, и неужели все это действительно случилось со мной?»

Воспоминания о лесной воительнице наполнили его сердце нежностью и приятной, томной грустью. Мозг продолжал работать дальше, воспроизводя отдельные картинки происшедших когда-то с ним событий.

Первую встречу с Ильзой вспомнить так и не удалось, видимо, позднее он пытался вычеркнуть ее из своего сознания. Но по каким причинам? Возможно, с ней было связано другое, не очень существенное, но весьма неприятное воспоминание. Зато он отчетливо помнил тот день, когда впервые держал ее упругое и нежное тело в объятиях; день, принесший много впечатлений и потерь; день, окончательно изменивший его жизнь.

* * *

Они сменились поздней ночью или, точнее, ранним-ранним утром, когда сумерки отступают, и все вокруг покрывается белесой пеленой густого тумана. Сонный Гаврий, чей черед караулить выпал первым, тут же плюхнулся на большой черный плащ и моментально заснул, оставив нехотя протирающего заспанные глаза Дарка одного бодрствовать на поляне.

Выспаться как следует так и не удалось и уже не получится до следующей ночи. Вспоминая все известные междометия, он проклинал пропойцу Профессора, из-за чрезмерного пристрастия к вину которого ночное дежурство пришлось поделить на двоих.