Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)

Предотвратили массовое побоище лишь выстрелы охраны. На эту скучную работу назначали, в основном, провинившихся казаков и матросов. Все лучше и полезнее, чем бестолково стоять на баке в полной выкладке. Матросы это оценили, однако все равно наказание есть наказание, и удовольствия никому охрана пленных не доставляла. Офицеров, кстати, командовать ими направляли или тоже в качестве наказания, или тянули жребий, и проигравшие, как правило, этому совсем не радовались. Соответственно, пребывая не в самом лучшем расположении духа, дежурный офицер не задумываясь дал команду «Огонь!», и винтовочные пули хлестнули по толпе.

Приказ оказался весьма своевременным. Бунт только начинался, японцы еще не успели перейти ту черту, когда сохраняющая остатки дисциплины группа военнослужащих превращается в озверевшую, неуправляемую толпу. А пуля из трехлинейки, выпущенная в упор, при некоторой удаче может пробить насквозь сразу двух-трех человек, тем более таких вот, мелковатых. Промахнуться по плотной массе людей было бы сложно даже самому косорукому стрелку, а таких среди русских не наблюдалось. На пару секунд толпа смешалась — те, кто находился впереди, рванули назад, задние, наоборот, еще ничего не поняли. Моментально образовалась куча-мала. А потом солидно зарокотал пулемет, прочертивший фонтанчиками вздыбленного песка линию, за которую не стоило переходить, и на том бунт, не русский, но такой же бессмысленный и беспощадный, закончился, умерев в зародыше.

Однако повторения пройденного никому особо не хотелось, и выводы сделали моментально. Женщин разместили отдельно, даже выстроив им из подручных материалов барак, а уже через день офицеры начали частенько появляться в его окрестностях. Все же европейские женщины на их взгляд выглядели привлекательнее, чем поднадоевшая уже экзотика азиаток, да и, к тому же, куда менее потасканными. И Бахирев, известный на весь Балтийский флот бабник, не мог остаться в стороне от такого увлекательного процесса хотя бы ради поддержания своих квалификации и репутации.

Эссен невольно позавидовал товарищу. Ну вот почему, спрашивается, на этого морского казака так бабы липнут? Только отвернешься — и кто-нибудь уже на его шее повис. Во всяком случае, некая молоденькая и на диво шустрая американочка уже на второй день вовсю зажигала с бравым каперангом, вызывая у его подчиненных, помимо зависти, вполне законную гордость за командира. «А наш-то — во мужик!». И, если уж быть до конца откровенным, Эссену иногда хотелось оказаться на его месте…

— Это я о наших бравых лейтенантах, Михаил Коронатович, — подавив легкое раздражение, буркнул адмирал. — Или у вас есть еще какие-нибудь кандидаты на это звание?

— Разумеется. Британцы. Ваш протеже абсолютно правильно указал им, что незачем хамить и гоняться за нашими кораблями в наших водах.

— Гм… — Эссен не сразу нашелся, что сказать, а Бахирев, между тем, продолжал развивать свою мысль.

— Ну, подумай сам, Николай Оттович. Войну мы уже выиграли, даже если Россия проиграет. Потому что проиграть Японии уже невозможно, слишком велико неравенство сил. И если вдруг получится, что японцы получат те броненосцы, чего мы постараемся не допустить, то всем в России, последнему крестьянину даже, станет ясно — мы проиграли сразу нескольким врагам. В такой ситуации поражение воспринимается как должное, победить половину мира не сможет никто. А раз так, будет озлобление на соседей, но не будет ощущения позора и катастрофы. Скорее уж, повод закрутить гайки и прижать кое-кого к ногтю, а то слишком уж у нас всевозможные радетели о благе народном распоясались, совсем берегов не видят. Так, глядишь, еще и в плюсе останемся.

— Логично, — кивнул Эссен. Но все же про наши воды я не совсем понимаю.

— А что здесь понимать? Пути в Россию для нас, скорее всего, не будет. Обрати внимание, даже этот умник, которого приволокли наши молодцы, о броненосцах нам рассказал, но тому, кто мы и откуда, не поверил. Жирской, конечно, попытается его использовать, сбросив своим бывшим… или будущим? Ладно, неважно. Он жандармам информацию о революционных группах, что ту, которая известна нам, что из сейфа покойного Андрея Августовича, передаст, конечно, мы с ним это обговаривали, да ты и сам в курсе. Но я очень сомневаюсь, что жандармы смогут грамотно ее использовать. Увы, не все решают они, а Николай Александрович, давай уж говорить откровенно, слабоват и не любит принимать ответственные решения.

Эссен поморщился. То, что говорил Бахирев, граничило с крамолой, и ему, монархисту до мозга костей, слушать такие речи было неприятно. Однако и не признать правоту старого товарища он не мог. Оставалось только медленно кивнуть и спросить:

— Что ты предлагаешь?

— Да ничего особенного. Раз мы не можем вернуться, надо основывать собственное государство. Или захватить какое-либо из существующих, тоже вариант.

— Бред — фыркнул Эссен.