ОТВЕТ. Бог привел в бытие всё зримое естество, но Он не позволил ему быть движимым в соответствии с одним только чувством, а посеял в каждый из составляющих это естество видов духовные логосы Премудрости и способы учтивого поведения, чтобы не только через молчаливые твари велеречиво возвещался Творец их, являемый логосами [Своих] созданий, но и чтобы человек, воспитываемый естественными законами и способами [поведения], мог легко найти путь праведности, ведущий к Нему .
Ибо высочайшей Благости [Божией] было свойственно не только учредить божественные и нетелесные сущности умопостигаемых [вещей] в качестве подобий неизреченной и божественной славы, воспринимающих, насколько то дозволено и соразмерно им, непостижимую зрелость недосягаемой Красоты, но и примешать к чувственным [вещам], весьма нуждающимся в умопостигаемых сущностях, отражения Своего Величия, могущие доставить человеческий ум, возносимый ими, прямо к Богу. [И тогда] этот ум оказывается превыше [всех] зримых [тварей], поскольку он [сразу] восходит к высшему Блаженству и оставляет позади себя все промежуточные [сущности] , через которые он прокладывает свой путь. Но не только [для этого было сотворено сие], но и для того, чтобы никто из
Итак, поскольку естество зримых [тварей] содержит в себе и духовные логосы Премудрости, и способы учтивого поведения, естественным образом посеянные в нем Творцом, постольку всякий ум, разумеется увенчанный добродетелью и ведением, получает в удел, наподобие великого Езекии, царствование над Иерусалимом, то есть над навыком восприятия одного лишь мира, или же над душевным устроением, лишенным всяческих страстей, — ибо «Иерусалим» Толкуется как «видение мира». Такой ум имеет в своем подчинении всё творение, благодаря составляющим это творение видам, через него приносящее Богу, словно дары , духовные логосы ведения, [сокрытые] в твари , и предлагающее самому уму, словно даяния, способы [осуществления] добродетели, содержащиеся в творении соответственно естественному закону. Вследствие обоих [творение] радушно принимается [Богом], а любомудрый ум, достигший совершенства в делании и созерцании, может быть весь прославлен соответственно обоим, то есть соответственно [правому] разумению и жизни. Писание определяюще назвало «дарами» приносимое Господу, а «даяниями» — приносимое царю, поскольку, как говорят сведущие в этом люди, «дарами» метафорически обозначается то, что доставляется [людям] не нуждающимся [ни в чем], а «даяниями» — то, что дается нуждающимся. Поэтому в обычном словоупотреблении приносимое царям именуется «дарами», поскольку здесь имеется в виду отсутствие нужды у принимающих.
И если кто скажет, что именно по этой причине всё, щедро принесенное волхвами Господу (Мф. 2:11), по [Своему] человеколюбию родившемуся ради нас, названо «дарами», то он ни в чем не отступит от истины.
Итак, принося Господу от созданных [вещей] духовные логосы, мы приносим [Ему] дары, поскольку Он по естеству [Своему] не нуждается во всем этом. Ибо не как нуждающемуся в других приносим мы Господу логосы сущих, но делаем [это для того], чтобы нам самим, насколько то возможно, воспеть Его, дающего нам в долг, от тварей Его. А даяния принимает тот, кто ревностно домогается божественного любомудрия, как нуждающийся по естеству и в способах [осуществления заповедей] для добродетели, и в логосах [тварей] для ведения.