Избранные творения

И некоторые еретики, отпав от церковного учения и потерпев крушение в вере, в безумии своем приписывают также злу самостоятельность. Кроме же истинного Отца Христова, воображают себе иного бога и сего нерожденного творца зла и виновника злобы признают и создателем твари. Но нетрудно опровергнуть их Божественным Писанием и тем же самым человеческим разумом, которым, измыслив сие, приводятся они в беснование. Так, Господь и Спаситель наш Иисус Христос, подтверждая слова Моисеевы, что Господь Бог един есть (Втор. 6, 5), говорит в Евангелии Своем: исповедаютися, Отче, Господи небесе и земли (Мф. 11, 25). Если же един Бог и Он – Господь неба и земли, то как быть иному Богу, кроме Него? Где будет признаваемый ими бог, когда в целом объеме неба и земли все наполняется единым истинным Богом? И как иному быть творцом того, над чем Господь есть Сам Бог и Отец Христов, по Спасителеву слову? Разве скажут, что злой может быть господом и принадлежащего благому Богу, как бы в равновесии с Ним. Но если станут утверждать это, то смотри, в какое впадут нечестие. Между равномощными невозможно будет найтись превосходнейшему и совершеннейшему. Ибо если без воли одного существует другое, то в обоих – равная сила и в обоих – немощь; в обоих – равная сила, потому что бытием своим превозмогают изволение друг друга; и в обоих – немощь, потому что, когда не хотят они, против воли выходит дело; и благой существует против воли злого, и злой – против воли благого.

7. С другой стороны, можно сказать и сие. Если видимые вещи суть произведения злого, что будет произведением благого? Ибо ничего не видим, кроме единой твари Создателя. Что же служит и признаком бытию благого, когда нет Его произведений, по которым бы можно было познать Его? Ибо Создатель познается из дел. Да и вообще, как будут два существа, противоположные друг другу? Или что будет разделять их, чтобы существовали они одно вне другого? Вместе им быть невозможно, потому что разрушительны одно для другого; не могут же существовать и одно в другом, потому что несоединимо и неподобно естество их. Следовательно, разделяющим их окажется нечто третье, и оно будет также бог. Но неизвестным останется, к какому естеству принадлежит сие третье: к естеству ли доброго или к естеству злого; к естеству же того и другого принадлежать ему невозможно.

Итак, поелику такая мысль их оказывается нетвердой, необходимо просиять истине церковного ведения, а именно, что зло не от Бога и не в Боге, что его не было вначале и нет у него какой-либо сущности; но люди с утратой представления о добре сами себе по своему произволу стали примышлять и воображать несущее. Как смежающий глаза, когда солнце взошло и вся земля осиявается светом его, вымышляет себе тьму, хотя и нет тьмы, и потом ходит, блуждая, как во тьме, нередко падая, приближаясь к стремнинам, сам же остается в той мысли, что нет света, а есть тьма (ибо, думая, что смотрит глазами, вовсе ничего ими не видит), так и душа человеческая, смежив око, которым может созерцать Бога, измыслила себе злое и, на него обратив свою деятельность, не знает, что, представляя себя делающей нечто, ничего она не делает, потому что воображает не-сущее и не такой уже остается, какой сотворена, но в какое смешение сама себя привела, такой и оказывается. Ибо сотворена была созерцать Бога и озаряться Им; она же вместо Бога взыскала тленного и тьмы, как негде и Дух говорит в Писании: Сотвори Бог человека праваго. И сии взыскаша помыслов многих (Еккл. 7, 30).

Так произошло и образовалось в начале изобретение и примышление зла людьми. Но нужно сказать уже и о том, как люди дошли до идолобесия. Из сего узнаешь, что изображение идолов было вовсе не от благого, но от злобы. А что имеет худое начало, то, будучи всецело худо, никогда ни в чем не может быть признано добрым.