Избранные записи

Она же рассказала забавную историю. Дело в том, что в этом спектакле вся сцена засыпана плотной коричневой крафт-бумагой, которой зрители не видят. Эта бумага не порезана, не порублена, а порвана на кусочки. Так порвать и помять её можно было только вручную. Лариса рассказала, что один человек целый месяц, по пять дней в неделю, по восемь часов в день, рвал вручную эту бумагу и чуть не сошёл с ума. Но иначе добиться нужного результата было невозможно. Тот человек буквально возненавидел театр как таковой, художников-декораторов, а особенно наш спектакль. Он явился на премьеру очень злой – но после спектакля улыбался и был счастлив.

11 февраля

Когда ездил в Грузию, взял с собой фотоаппарат. У меня есть хорошая профессиональная камера с очень хорошей оптикой, которую я приобрёл, скорее воплощая свою детскую мечту времён серьёзного занятия фотографией ещё в кемеровской студии, описанной мной в рассказе «Начальник». Но камерой я так и не воспользовался, оставлял в гостинице. С большим фотоаппаратом на шее я сразу же выглядел как приезжий и турист. А я в Тбилиси хоть и приезжий, но уж точно не турист. Но главное – мне не хотелось отключаться от потока жизни и острого её проживания для того, чтобы что-то попытаться зафиксировать. Всё равно ничего не удалось бы передать. Проиллюстрировать получилось бы, но передать – нет…

На этот раз я позвал в Тбилиси своего старинного друга из Омска. Я многих уже приобщил к Грузии и её столице, они тут же обзавелись собственными знакомыми и ездят туда самостоятельно, но Серёгу мне особенно хотелось свозить. Он там никогда не был, а ему уже за пятьдесят. В прошлом он очень хороший музыкант, давно ушедший в бизнес, человек невероятно чувствительный и тонкий. Тбилиси – город для него.

Когда мы подлетали к главному грузинскому аэропорту, Сергей не отрываясь смотрел в окно. Под нами были снежные вершины, заснеженные поля, и вдруг снег исчез, и вдалеке показался город. Но с самолёта Тбилиси не рассмотреть. С самолёта ничего не поймёшь… В аэропорту Сергей наблюдал, как быстро и любезно нам поставили визы, как бурно встречали меня грузинские друзья, а его – просто радостно, как давнего знакомого. Едем из аэропорта в город, Сергей вертит головой, а по сторонам ничего особенного, ничем не примечательные дома, можно сказать, типичные, обшарпанные… Он явно разочарован, несколько раз спрашивает меня: «Мы уже в центре?» А я говорю: «Подожди, подожди…» И вот машина поворачивает, мы выезжаем на мост…

Я помню своё первое посещение Тбилиси и знаю, что испытывает человек, впервые попадающий в этот город, приблизительно то же, что испытывает человек, впервые попав на концерт симфонической музыки и при этом – в исполнении выдающегося симфонического оркестра и великого дирижёра. Ты заходишь в зал, усаживаешься, вертишь головой, а из-за занавеса доносится какофония настраивающегося оркестра. То взвизгнет скрипка, то пискнет флейта, то протрубит валторна. И думаешь: ну куда я попал, зачем мне это нужно? Окружающие, видимо, хорошо во всём этом понимают, а я-то зачем припёрся, что мне, делать нечего? Но зал заполнился, наступает абсолютная тишина, на сцене – неподвижный и блистательный оркестр… И вот волшебный всплеск рук дирижёра… И тебя накрывает неведомой доселе волной звука и переполняющего душу впечатления…

Так же и с Тбилиси. Дорога из аэропорта, похожая на раздражающие и непонятные звуки, пострепенно нарастающий шум, а потом замирание дыхания, въезд на мост через Куру – и тебя принимает в объятия симфония этого города! Слева – старый город, с балконами, балконами, балконами, которые звучат, как мощнейшая струнная группа. Над всем этим возвышаются горы, где буквально зависли крепостные стены, храмы и уходящие ввысь по склону дома. И всё это мелькает, потом площадь, поворот направо – и всей мощью ударных и духовых вступает проспект Руставели…

Любой человек, привыкший к красотам Европы, исходивший самые прекрасные улочки Флоренции, Брюгге, Лондона или Праги, понимает, что он не готов к такому впечатлению, что попал в город, сотканный из самых разнообразных нитей, веков, культур и вкусов. Город, чудом уложенный в невероятной красоты ландшафт, нанизанный на нитку реки Куры как самым причудливым образом огранённый и оправленный бриллиант… Я видел, как Сергей буквально задохнулся, переполнился, утонул в этом городе и его симфонии. А я всё шептал: «Подожди, подожди…»

Нас, конечно, сразу привезли к большому столу. За столом, конечно, сидели ещё друзья. На столе – вино, сыр, зелень, пхали, баклажаны с орехами, солёная джён-джёли, хлеб… А по запаху ясно, что где-то в недрах кухни уже готовятся хинкали, бурлит чихиртма, дышат жаром угли для уже нанизанных на шампуры кебабов, а в темной печи доходят хачапури…