Избранные записи

«Эта страна» говорят и те люди, которые никуда не собираются уезжать. Ни по возрасту, ни по знанию языков не годятся в эмиграцию – просто переживают классический страх. Человек, который говорит «эта страна», ощущает процессы, происходящие в России, как не имеющие к нему отношения. Я «эта страна» не говорю никогда.

Для тех, кто говорит «эта страна», для них Родина – это друзья, родственники, любимые люди, может быть, их работа. А люди от президента до сантехника – та страна, в которой они вынуждены жить. И они ощущают эту вынужденность как чудовищную ошибку судьбы, чей-то злой умысел.

Я – не остаюсь. Я вернулся и живу, совершив попытку эмиграции в Германию в 1990 году. Теперь неизвестно, что нужно сделать, чтобы я вознамерился куда-то уехать из России. Только лишить меня возможности работать. Тогда я уехал, потому что у меня была масса иллюзий – такое было время, многие жили иллюзиями. В Германии иллюзии рухнули: я понял, что совершенно там никому не нужен. Я и здесь никому особенно не был нужен тогда. Но здесь я был нужен хотя бы родителям и какому-то числу друзей. А там – вообще никому. А главное – жизнь там, какой она оказалась, не была нужна мне.

Самое забавное, что люди, у которых есть недвижимость во Франции, Испании, Черногории, которые проводят много времени за границей в своих домах, не приживаются тоже. Им кажется, что они знают ту жизнь, но как только они отваливают, то понимают, что их представление о «той» жизни было все равно иллюзорным. Наличие жилплощади, знание языка, бытовая адаптированность, умение пользоваться магазинами, банками, заправками, даже учёба детей в местной школе ничего не определяют. Как только они переезжают насовсем, на них наваливается та самая ностальгия, как беда, как злой рок. Другие нации даже себе не представляют масштаба трагедии эмиграции для русского человека. Для нашего человека жизнь заканчивается, когда он эмигрирует. Я не имею в виду тех, кто поехал стажироваться, учиться, временно работать. Я о тех, кто целенаправленно и осмысленно взял и уехал. Покинул Родину с тем, чтобы никогда не жить в России. Для них жизнь во многом останавливается.

Среди моих знакомых есть те, кто уехал в Сингапур, Америку, Англию. Все с капиталами. Все выдумывают всяческие способы контактов, уверяют, что всегда могут вернуться. Часто приезжают, много говорят о том, как им там здорово, как они занимаются спортом, какую замечательную купили недвижимость за те деньги, за которые в Москве нельзя купить трёхкомнатную квартиру, про чистый воздух и какие барсуки живут у них в саду.

Уехав сейчас, я бы продолжал работать по профессии. Меня много переводили, я продолжил бы работать в театре и литературе. Наверняка я смогу зарабатывать преподаванием. Но мне это ни капельки не интересно. Меня интересует мой читатель, слушатель, зритель, современник и соотечественник – здесь. Писать книги на Родину не то же самое, что писать письма на Родину.

Моё нежелание работать за границей связано с тем, что там мне будет нужно беспрерывно адаптировать собственное высказывание для европейского сознания. Моя задача как писателя – разобраться с тем, что является сугубо специфическим, а в эмиграции это главное нужно будет отсечь. Получается, что мне нужно стать другим, а я не хочу. Отвечать на вопрос об особенностях русского характера русскому человеку нельзя. Для этого нужно от себя дистанцироваться, оценить и в этот момент перестать быть русским. Я не хочу этого делать вообще. Для меня это утрата главного. И я не могу и не хочу быть человеком мира – человеком, не имеющим определенных признаков, национальных особенностей, пластичным и невесомым.

С русскими детьми, обучающимися за границей, происходит трагедия. Если юный бельгиец учится в Сингапуре или Лондоне, с ним все нормально. С русскими детьми ненормально. Они становятся людьми европейского склада, как того хотели родители, но родители также ждут от них чудес, а чудес не происходит. В Европе не нужны чудеса. Чудеса нужны в России.