Избранные жития святых III-IX вв.

Когда Антоний так преуспевал и укреплялся в добре, враг христианского имени диавол, будучи не в силах видеть такие добродетели в юноше, восстал против него со своим древним коварством и начал пытаться отклонить его через обольщение от добрых намерений и совратить с правого пути. Он приводил ему на память мысль о проданном и розданном имуществе, о необеспеченности сестры, о величии рода, о суетной мирской славе, об удовольствии, какое можно получить от различной пищи, и прочих прелестях мирской жизни. Одновременно он представлял Антонию мысленно трудный путь, и тяжелый конец добродетели, и немощи тела, и продолжительность времени подвига — этими и многими другими помыслами искуситель старался омрачить его ум и развратить сердце. Когда же диавол увидел себя побежденным Антонием через молитвы его к Богу, терпение и веру, то обратился к обычным в юношеском возрасте искушениям: начал смущать его ночными мечтаниями, страхом и привидениями, шумом, голосами и воплями среди ночи, днем же — и открытыми нападениями. Антоний твердо противился диаволу: тот влагал ему нечистые помыслы, Антоний же прогонял их непрерывной молитвой; тот стремился привести его чувства в услаждение естественным раздражением и волнением похоти, а этот ограждал свое тело верой, бодрствованием и постом; диавол принимал ночью образ прекрасной женщины и всячески пытался возбудить в Антонии страсть, но тот погашал ее мыслью о геенском неугасающем огне и неумирающем черве; диавол склонял юного Антония ступить на путь скользкий и близкий к падению, а он, приводя себе на мысль вечные мучения после Страшного суда, ненарушимо соблюдал среди искушений чистоту души. Все это послужило лишь посрамлению диавола: окаянный, возмечтавший быть подобным Богу, был теперь пристыжен юношей; восстающий против плоти и крови был побеждаем человеком, имеющим плоть, потому что Своему рабу содействовал Господь, принявший ради нас плоть и даровавший через то плоти силу побеждать врага, чтобы все, искушаемые таким образом, один за другим могли каждый повторять слова апостола: «Не я... а благодать Божия, которая со мною»⁸.

Злобный змий убедился наконец, что он не в силах победить Антония такими своими коварными искушениями, и, видя себя всегда только прогоняемым, бессильно скрежетал зубами. Потом он явился ему видимо — в образе черного и страшного отрока, который с плачем так говорил человеческим голосом:

— Многих я ввел в искушение, многих обольстил, но теперь как другими святыми, так и тобой через твои подвиги побежден.

В самом деле коварный искуситель говорил это, рассчитывая привести смиренного юношу к высокому мнению о себе.

— Кто ты, что так говоришь о себе? — спросил его блаженный Антоний.

— Я соблазнитель на блуд, — отвечал диавол, — многоразличными хитростями я стараюсь склонить на этот грех всех юношей, почему и называюсь духом блуда. Сколько уже людей, давших обет целомудрия, я склонил к такому греху! Скольких, уже начавших жить воздержанно, мне удалось возвратить к прежней нечистой жизни! Я — тот, за кого и пророк Осия укоряет падших, говоря: «Дух блуда ввел их в заблуждение»⁹, и действительно, они были обольщены мной; я же часто искушал и тебя самого, но всякий раз был прогоняем тобой.

Антоний, когда услышал это, то возблагодарил Господа и с еще большей, чем прежде, небоязненностью сказал врагу:

— Во многом ты посрамлен, во многом пристыжен, почему и чернота твоя, и принятый тобой образ отрока суть не иное что, как лишь знаки твоего бессилия. Теперь я уже и не опасаюсь более тебя: «Господь мне помощник: буду смотреть на врагов моих»¹⁰.