Избранный

Дневник отшельника

Как часто мне в прошлой своей жизни приходилось уговаривать себя и других: надо быть сильным, надо быть сильным… Вообще в человеческом обществе бытует странный и непонятный культ силы. Перед сильными людьми преклоняются, а слабых жалеют. Придумали даже такое выражения «сильный мира сего». Не все понимают, что это дьявольская словесная шутка и стоит за этим словосочетанием «князь мира сего». О том, какого человека считать сильным, а какого слабым, рассуждают много и охотно. Целая цепь глубочайших заблуждений стала следствием этих рассуждений. Причем заблуждения эти витают в разных умах, в разных сословных группах. В той части общества, которую снобы называют презрительно простонародьем и которая в целом является самой позитивной, образующей частью человеческого общества, силу принято измерять физически. Силен тот, кто может поднять самое тяжелое ведро или бочку, силен тот, кто больше ростом и весом. Никто не задумывается над словами, все говорят почтительно: сила, сильный человек. В обществе тех, кто считает себя несколько выше других, физическая сила наоборот не в чести. Она заменена «силой духа». Сильными духом считают тех, кто может терпеть трудности ради некой высокой цели, лишать себя во имя принципов. Все было бы хорошо. Но мало кто отдает себе отчет или может мало-мальски доступно объяснить, отчего такая цель – высокая, а такая – низкая и в чем суть их принципов. В России и первый, «плебейский», подход к силе, и второй, «духовный», много раз мифологизированы. Почти умильным выглядит образ некоего Ивана-дурака, спящего на печке до того момента, пока она под ним не загорится, и уж вовсе героическим представляется картина страданий некоего интеллигента-правозащитника, начиная от сидельца Чернышевского и кончая сидельцем Солженицыным. И у того и у другого мифа есть целые армии сторонников. Каждый воин готов целыми днями бить себя в грудь кулаками и кулачонками, отстаивая свою правоту. Называются эти армии следующим образом: сторонники спящего на печи дурака величают себя проповедниками особого пути России, а поклонники рефлексирующих героев-мучеников выступают как западники и космополиты. За последние три века русской истории эти армии все время находятся в состоянии войны за умы, за Россию, за спонсоров. Ничто так не ослабляет и не обескровливает страну, как эти войны. Никто из них не может себе признаться, что их идеологическая жизнь – всего лишь попытка оттянуть печальную развязку и признаться в том, что они безмерно слабые люди, не умеющие ни любить, ни ненавидеть по-настоящему. Все, что произошло со мной, все, что привело к нынешнему моему заточению, убедило меня в этом. В чем настоящая сила? Надо жить, совершать то, что предначертал Господь, и, неизбежно существуя в Царстве Сатаны, лелеять в себе Царство Божие. В этом настоящая сила и свобода. Этому никто не в состоянии помешать.