Избранный

Климов все-таки был по происхождению деревенским, вырос в строгой патриархальной семье, и, хоть в данный момент его жизни он полностью являл собой тип современного городского человека, впитанное с молоком матери ощущение красоты как чего-то основательного, серьезного мешало ему признать Мулен Руж фактом настоящего искусства. Да он таким на самом деле и не являлся! Это было увеселение, не лишенное вкуса, такта, соблазнительной привлекательности, но увеселение. И только люди, живущие в мире гениальных музыкальных откровений, как в своей квартире, такие как Пьер, могли позволить себе воспринимать Мулен Руж эстетически. В этом таился их вызов самим себе, естественное стремление человека к бегству от постоянства.

Пьер и Эвелина сидели друг к другу несколько ближе, чем это принято между просто знакомыми людьми.

Ближе к полуночи представление кончилось. Под бурные аплодисменты артисты выходили кланяться на бис. По пристальному взгляду Наташи Алексей понял, что она заметила его. Он изобразил руками нечто, что, по его мнению, означало, что он будет ждать ее у входа.

28

В Авиньоне совсем стемнело. Анибaл, Жак и Гари никак не хотели опускать Клодин и Антуана. Пиво с каждым глотком сплачивало всех, а разговоры о футболе, о политике неизменно выявляли общие взгляды на животрепещущие проблемы. Наконец бармен, уже вконец осоловевший от духоты и работы, сообщил, что заведение закрывается. Приятели Леруа вяло оспаривали этот факт, но бармен упорствовал.

Спустя час Антуан и Клодин брели по неширокой улице в поисках гостиницы. Антуан держался так, будто пиво на него совсем не подействовало, а вот Клодин шла тяжело и в конце концов ощутимо оперлась на руку кавалера. Если бы ей в эту минуту сказали, что еще утром она проклинала все на свете и ни за что не хотела ехать в Авиньон с этим глупым мальчишкой Сантини, она бы удивилась. Рядом с ней шел весьма обаятельный молодой человек, уверенный в себе и даже несколько надменный. Заметим, что и Антуан пару дней назад не поверил бы в то, что будет идти под руку с недосягаемой Клодин и думать вовсе не о прелестях молодой негритянки, а о человеке, которого он никогда не видел живым. То, что он узнал о Жорже Леруа сегодня за пивными беседами, многое проясняло. Антуан намеревался звонить Легрену тут же, как они вышли из кафе, но Клодин смогла все-таки убедить своего спутника, что стоит повременить до утра. Час был слишком поздний, комиссар мог осерчать на своего подчиненного. Все знали, что Легрен не выносит, когда его беспокоят ночью.

Сантини был уже не очень склонен безоговорочно прислушиваться к доводам напарницы, но звонить все же не стал. И вот что его остановило: чувствуя, что эта командировка может стать определяющей для его карьеры, он решил, не посвящая пока в это Клодин, с утра пораньше отправиться на поиски новых сведений о Жорже Леруа. Пусть комиссар увидит, какой он незаменимый работник, как непревзойденно он выполняет поручения начальства! Ради этого стоит немного повременить с докладом.

– Есть здесь хоть какая-нибудь гостиница? – простонала Клодин.

– Вон, смотри! – оживился Антуан.

Метров в ста пятидесяти ярко светилась вывеска «Хотел Дес Артс».

Сонный портье встретил парочку не слишком приветливо, но ключи выдал, про себя подивившись, что они заказывали два одноместных номера.

Оба номера располагались на втором этаже. У своей двери Клодин пожелала Антуану спокойной ночи, сунула ключ в замочную скважину и исчезла в темноте комнаты.

Сантини не стал включать свет, а прямо в одежде плюхнулся на кровать. Денек выдался длинный, тело испытывало потребность в отдыхе, но перевозбужденное сознание не давало успокоиться. Неужели благодаря ему будет раскрыто такое сложное дело? Конечно, а как же иначе? Сегодня он мастерски выяснил самое главное для всего следствия. Леруа имел крупный долг перед банком Клеманов! Поэтому среди его вещей и обнаружена карточка этого банка. Сомнений быть не может! «Мной будет доволен не только Легрен, но и Геваро. Наверняка убили его те, кому он задолжал. Других причин нет…» Антуан яростно ворочался на кровати, забыв, что лег в одежде. Потом вскочил на ноги и стал расхаживать по номеру. Ему вдруг представилось, что Клодин отговорила его от звонка Легрену лишь потому, что стремилась доложить обо всем первой и отнять у него заслуженные лавры. От этой мысли у него заболел живот. Он на цыпочках, чтобы не дай бог не создать никакого шума, выбрался в коридор и подкрался к двери, около которой расстался с девушкой примерно полчаса тому назад.

Антуан весь превратился в слух, напрягся, как мог, но ничего не услышал. Это нисколько его не успокоило. Она уже могла позвонить в Париж много раз!