Избранный

— Нет, не видел. — просто сказала она. — Вернее, то, что ты видел — это образ твоего мертвого лучшего друга, подосланный тебе твоим же воображением, с целью облегчить чувство вины, которое ты испытываешь, не имея сил победить в себе острое желание попасть в штаны к его любимой девушке.

Я прищурился и медленно проговорил:

— Кто ты?

Отлично… Нет ответа. Она официально вернулась к чтению и продолжила игнорировать меня, как ни в чем не бывало. Я бросил подушку ей в лицо.

— И чтобы ты знала: я не испытываю никакого чувства вины.

Ее изогнувшихся бровей и скептического фырканья оказалось достаточно, чтобы пробудить во мне немедленное желание плеснуть напиток в ее прекрасное лицо.

Какого черта?

Откуда это вообще взялось?

Дерьмо.

Я опустила глаза в свой стакан и покачал головой в третий раз. Наверное, я действительно попал в серьезную передрягу, если вдруг неожиданно нашел Мил привлекательной…

— Ты чувствуешь себя виноватым. — сказала она, не отрываясь от книги. — Ты чувствуешь себя так, будто ты крадешь его жизнь, но не волнуйся. У каждой проблемы всегда найдется путь для ее решения.

Теперь настала моя очередь фыркнуть и закатить глаза.

— Да, но что-то я сильно сомневаюсь, что настанет день, когда я не буду чувствовать себя как самый худший друг в мире, проживший той жизнью, которой должен был прожить он…

Мил облизала губы и закрыла свою книгу.

— Чейз…

— О, Боже мой, что случилось с твоей головой? — Трейс вбежала в комнату, и подлетев ко мне, провела рукой по моему виску. — А твой глаз?..

— Мой глаз? — повторил я за ней.

Мил хихикнула, спрятавшись за книгу.

— Что, черт возьми, не так с моим глазом?

— Он превратился в черный и синий. — карие глаза Трейс были наполнены беспокойством, когда она прикоснулась к моей нежной плоти.

— Можешь объяснить, Мил?

— Нет. — она встала со своего места и бросила книгу обратно на диван. — Увидимся утром ребята. Это будет… напряженный день.

— Это четверг. Почему он должен быть напряженным? — спросила Трейс. — Я только что вернулась из лаборатории.

— Просто поверьте мне. — она подарила нам обоим слабую улыбку, а затем вышла из комнаты, направившись в сторону спальни.

Я почесал голову.

— Поднимите руку, если вы считаете, что она что-то задумала. — Трейс и я вместе подняли руки, и оба улыбнулись. Я перехватил ее руку в воздухе и потянул ее ко мне на диван. Мы лежали так, наверное, минут десять, пока ее тяжелый вздох не вырвал из моих уст вопрос:

— Как прошло твое «на волосок от смерти»?

— Восхитительно. — она вздохнула. — Я была убедительна?

— Даже слишком. — я застонал. — Ты почти заставила меня поверить, что я действительно выстрелил в тебя.

— Так зачем ты стрелял?

И вот он, этот момент.

Я не знал, как много, или как мало могу рассказать ей, но проблема была в том, что она уже была втянута во все это. Она должна знать, что ей всегда нужно быть настороже.

Я полез в карман и достал фотографию, которую мой отец дал мне ранее в тот вечер.

— Смотри. — я указал на красные метки, сделанные маркером и перечеркивающие ее лицо и лицо Никсона.

Она взяла снимок из моих рук, а затем сунула его обратно мне в лицо, так, будто он обжигал ее пальцы.

— Почему? Почему он хочет моей смерти?

— Концы в воду. — прошептал я. — А ты — опасный человек? Я даже не знаю, будь я в сознании последний час, то уже наверняка разузнал бы больше, вместо того, чтобы просто задавать себе тот же самый проклятый вопрос…

— Верно, и почему же ты вдруг потерял сознание? — она все еще находилась в моих объятьях, но теперь повернулась лицом ко мне. Наши губы были лишь на расстоянии одного дыхания друг от друга.

Я знал, что то, что я видел, было реальным. Я знал, что видел Никсона, но по какой-то причине и Мил, и Никсону было необходимо, чтобы я не верил своим глазам. И, вероятно, по той же причине я должен был сохранить секрет — Трейс никогда не должна поверить, что есть хоть малейший шанс на то, что он жив, потому что если у нее появится надежда, а он снова умрет…

Черт, она не сможет пережить это.

И я не уверен, что я бы смог.

Паника охватила мою грудь, когда она потянулась и провела по моим губам кончиками своих пальцев… И как бы ужасно это ни было, но первой моей мыслью было то, что если бы Никсон был жив, этого момента никогда бы не было. Я бы потерял ее. И не только сейчас, но навечно.

Время было не на моей стороне. Я никогда не получу другого шанса… Только сейчас.

Каждый человек испытывает панику, когда он вдруг неожиданно понимает, что его жизнь изменится, что ему придется двигаться в направлении, о котором он не имеет ни малейшего понятия. Я почувствовал, что вся моя жизнь вела меня именно к такому моменту.

Судьба Никсона не просто определила судьбу нашей семьи или судьбу Трейс. Она также определила и мою жизнь тоже. Исход того, что случится дальше, определит все мое дальнейшее существование.

Я закрыл глаза и растворился в ощущении того, как пальцы Трейс прошлись по моему подбородку, нежно коснулись щетины на скулах, а затем погрузились в мои волосы.

Застонав, я наклонился к ней. Наши лбы соприкоснулись.

— Я люблю тебя. — прошептал я.

Ну вот и все. Я сказал это.