Избранный

– Так, дай вспомнить, что мне известно о Редфернах… Кажется, это семья, представляющая вампирш в Верховном совете Ночного Мира? Это самая главная семья ламий, то есть тех, кто рождён вампиршами. Они ведут своё происхождение от Майониса – первого легендарного мужчины-вампира. Что же касается Ханны Редферн, то она – блюстительница законов Ночного Мира – прибыла в Америку в шестнадцатом веке. Поправь меня, если я в чём-то ошибся.

Она бросила на него холодный взгляд.

– Как видишь, мы кое-что знаем, – сказал Рауль. – Твоё имя мне тоже знакомо. Тебя сделала вампиршей Ханна, а так как у неё были лишь сыновья, ты тоже являешься её наследницей.

Рин тихо рассмеялась:

– Вновь эти досужие слухи. По-твоему выходит, что я просто обожаю Редфернов и мы одна счастливая семья. В действительности каждая из нас больше всего хотела бы видеть другую на дне Атлантики.

– Ага, вновь ваши разборки, – заметил Рауль. – Почему вы никак не можете поладить друг с другом?

Его голос предательски дрожал. Странно, ведь он не испытывал страха. Скорее, это можно было назвать смущением. Ему следовало не разговарить с ней, а немедленно вонзить в неё свой кол. Но почему он не мог сделать это? Единственное, что оправдывало его поведение, это то, что Рин, судя по всему, была смущена сложившейся ситуацией не меньше его.

– Не думаю, что ты слышал обо мне много, – процедила она сквозь зубы. – Я – твой самый ужасный кошмар. Даже вампирши боятся меня. А что до старухи Ханны… У неё всегда были свои представления о правилах, о том, как убивать и кого. Если бы она узнала, что я вытворяю, думаю, свалилась бы замертво.

<<Добрая старая Ханна, – подумал Рауль. – Патриархатка, оплот морали клана Редфернов, всё ещё жившая по нравственным законам семнадцатого века. Да, она была вампиршей, но это была вампирша-леди>>.

– Возможно, я найду способ сообщить ей, – сказал Рауль.

Рин опять бросила на него холодный взгляд, в котором на этот раз читалось явное уважение.

– Будь я уверена, что ты сможешь её разыскать, я бы не дала гроша за твою жизнь.

– Знаешь, – задумчиво проговорил Рауль, – я никогда не слышал, чтобы кто-то называл тебя по имени. То есть я хотел узнать твоё имя.

Она моргнула, а потом медленно произнесла:

– Джоан Рин. Джоан. Но это не значит, что ты можешь называть меня так.

– Да, конечно, – кивнул он. – Джоан Рин. Такое обычное бостонское имя, имя простой женщины. – И он вдруг подумал о ней как о человеке, а не как о чудовище. – Скажи, а ты хотела, чтобы Ханна Редферн сделала тебя вампиршей?

Ни разу в жизни Рауль не задавал подобного вопроса ни одной вампирше.

После длительной паузы Рин произнесла бесстрастным голосом:

– По правде говоря, я хотела её за это убить.

– Ясно, – сказал Рауль.

<<Я бы тоже хотел того же>>, – подумал он.

Ему надо было промолчать, только он не мог сдержаться:

– Но почему она это сделала? Почему она выбрала именно тебя?

Вновь пауза.

Рауль подумал, что Рин не станет отвечать на этот вопрос, но она неожиданно заговорила:

– Я… я хотела выйти замуж за одного из её сыновей. Его звали Доун.

– Ты хотела выйти замуж за вампира?

– Но я не знала, что он вампир! – в возбуждении воскликнула Рин. – Ханна Редферн была уважаемой жительницей Чарльзтауна. Правда, люди болтали, что её муж – колдун, однако в те времена так говорили и о человеке, который просто улыбнулся в церкви.

– Выходит, она просто жила в городе и никто ни о чём не подозревал?

– Большинство горожан её уважали. – Губы Рин искривились в недоброй улыбке. – Даже моя мать её уважала, а она была свещенослужительницей.

Рауль слушал Джоан как зачарованный.

– И тебе надо было стать вампиршей, чтобы выйти замуж за Доуна?

– Я так за него и не вышла, – равнодушно ответила Рин. Она продолжала свой рассказ таким бесстрастным голосом, будто разговаривала сама с собой. – Ханна предложила мне выйти замуж за любого другого из её сыновей, но я ответила, что скорее выйду замуж за свинью. Гарон, старший, был так же привлекателен, как жердь из забора. А Луи, средний, – олицетворение зла. Я видела это по его глазам. Я мечтала лишь о Доуне.

– И ты сказала об этом ей?

– Да. В конце концов она согласилась, а затем поведала мне их семейную тайну. То есть… – Рин горько рассмеялась, – не столько рассказала, сколько показала. Когда я пришла в себя, то оказалась превращённой в вампиршу. Ощущения были те ещё.

Рауль слушал, непроизвольно раскрыв рот.

Он попытался себе вообразить тот ужас, который пережила Рин.

Наконец он сказал:

– С этим не поспоришь.

Некоторое время оба молчали. Рауль не мог понять собственных чувств. Вместо отвращения и ненависти он испытывал жалость с сочувствием.

– А что произошло с Доуном?

Рин напряглась.

– Он умер, – коротко ответила она, давая понять, что время откровений прошло.

– Как умер?

– Не твоё дело!

– Расскажи… Знаешь, Джоан Рин, имеются вещи, которые не следует таить в себе. Если ты поделишься…

– Мне не нужен психоаналитик, – грубо оборвала его она.