Избранный путь

— Шаманы стражи, находящиеся на дежурстве, — небрежно отмахнулся оборотень. — Не обращай внимания, это их работа — быть секундантами на таких поединках. С меня… с меня…

— Не мелочись, племяш, — посоветовал ему некто практически шарообразной формы и при этом имеющий пасть, куда можно было без усилий запихнуть средних размеров комод. Миниатюрные и, похоже, рудиментарные ручки и ножки явно не могли носить подобное существо. Да и вряд ли вообще имели какое-то практическое назначение. — Светлая эльфийка стоит многого, тем более что платить и не придется. Только не сожри ее по привычке! Или хотя бы не расчленяй труп, мне она и в таком виде сгодится.

— Две тысячи монет, — решил оборотень, расплываясь в оскале. — А теперь, девка…

И, не докончив фразы, прыгнул. В то же мгновение произошло еще три события. Вспыхнул темно-серым цветом магический барьер, отделивший девушку, стоящую у края каменного круга, от ее спутников, вокруг головы эльфийки появился выскочивший из высокого воротника прозрачный щиток полусферической формы, а маленький пистоль, который, как оказалось, она прятала в руке, выстрелил практически в упор настоящим фонтаном пламени и картечи. Впрочем, даже сработай он чуть медленнее, это бы не многое изменило. Монстр, работавший наказующим рабов, не собирался бить свою потенциальную собственность по лицу. И подыхать от пары десятков пробоин в груди не планировал. Во всяком случае, пока. Его лапы сомкнулись на поясе эльфийки и, словно утратив имеющиеся там кости, внезапно удлинились во много раз и начали опутывать ее кольцами, будто два удава, решившие устроить слаженную охоту на одинокую жертву.

— Зря ты полезла на рожон, крошка, — хмыкнул мутант. — Глупо связываться с противником, не зная его сильных сторон. Я из благородного семейства Ацураке, а мы славны именно тем, что в битве наше тело может меняться в удобную для нас сторону. Плюс кровь оборотня, текущая в жилах, дает мне возможность без особого труда пережить большинство ранений, способных стать смертельными для любого смертного. Та штука, спрятанная в ладони, была неплоха, она причинила сильную боль… но и только. А теперь, дрянь, тебе пора привыкать к новой жизни, рабской. Проклятие! Как снимается это платье?

— Вот идиот-то. — Улыбка девушки была ничуть не менее хищной и самоуверенной, чем оскал празднующего победу оборотня. — Ты правда думаешь, что имеющая в голове хоть каплю мозгов хрупкая эльфийская дева пойдет на такое клыкасто-когтистое манто, пока еще бегающее и дышащее, с одним пистолетиком?

Ее руки, рывком порвав опутывавшие их конечности, легли завопившему от боли мутанту на плечи.

— Не можешь просочиться сквозь пальцы, как медуза, да, песик? — хищно улыбнулась Шура, сжимая пальцы, из-под которых немедленно толчками стала проступать кровь. — К твоему сведению, моя одежда — это никакое не платье. Это экзоскелет!

Пасть жителя города Жленга рванулась вперед, и клыки заскрежетали по прозрачному щитку, оставляя на нем потеки слюны, но ни одной царапины.

— Опытный экземпляр, — просветила своего противника сумеречная, не проявившая ни малейших признаков беспокойства. — Эксклюзивный. Сделанный учеником самого Келеэля под параметры одного-единственного лица, способного носить подобный шедевр! О, я вижу, ваши шаманы-стражники вздрогнули. Правильно сделали. Этот старый остроухий многотысячелетний пень, пожалуй, может разрушителем миров устроиться, если скучно вечность коротать будет. И воспитанники, которых очень мало, сейчас всего двое, ему под стать.

Шура прервала захват, вырвав остатки верхних конечностей чудовища с корнем, и начала просто избивать оборотня, из ран которого с каждым ударом выплескивались новые струи крови.