Избранный сосуд Божий. Удивительные подвиги преподобного Серафима Вырицкого.

«…Я чту его как великого старца. Конечно, я небольшой человек, чтобы предлагать свое суждение… Но я знаю, и был свидетелем отношения к старцу Святейшего Патриарха Алексия, которого старец благословил своим родовым образом Спасителя. Образ этот находится у Святейшего. Это было в 1948 году… Митрополит Григорий (Чуков) вызвал меня для представления Патриарху Алексию. Я был на приеме у Святейшего и передал Ему от старца: „Иеросхимонах Серафим из Вырицы просит Вашего, Ваше Святейшество, благословения и земно Вам кланяется“, — и при этом я земно поклонился.

„Знаю, знаю его, — ласково сказал Патриарх, — а как он здравствует?“ Я ответил, что духом он бодр, а телом изнемогает, так как очень много у него бывает посетителей с горем и скорбями… Святейший меня благословил и сказал медленно и раздельно: „Передайте ему от меня, что я прошу его святых молитв“. Кончился прием, слышу в публике голос: „Вот ведь за Патриарха вся Церковь молится, а он просит молитв схимонаха..“. „Ну, а это не простой схимонах, а старец“, — произнес неизвестный».

К вечным обителям

Летом 1948 года положение Церкви вновь усложнилось. В ЦК ВКП(б) было разработано секретное постановление «О мерах по усилению антирелигиозной пропаганды», а уже в сентябре прокатилась первая в послевоенные годы волна арестов священнослужителей. Началась новая кампания по закрытию храмов с целью последующей передачи их под клубы, кинотеатры и другие учреждения. Массовыми тиражами стали издаваться атеистические брошюры с резкими нападками на Православие. Новые удары по Церкви были, несомненно, слабее, чем пережитые ею в 20–30-е годы. Но в конце 40-х уцелевшее в предыдущие два десятилетия русское духовенство вновь разделило судьбу своего народа — о репрессиях того времени знают многие из ныне здравствующих пастырей.

И вновь с вопросами и недоумениями направились в Вырицу многочисленные паломники. Старец не нарушил своего обетования, данного почти двадцать лет назад: «Пока моя рука поднимается для благословения, я буду принимать людей». В последние годы отец Серафим был совершенно прикован к постели. В некоторые дни состояние здоровья батюшки ухудшалось настолько, что он даже не мог отвечать на записки, которые передавали через келейницу. Но как только наступало хотя бы небольшое облегчение — подвижник сразу начинал прием страждущих. В ту пору отец Серафим завещал многим своим духовным чадам не смущаться успехами зла, сохраняя верность Матери Церкви и святоотеческому преданию. Батюшка призывал своих подопечных к миру и братолюбию с инакомыслящими. Людей, которые служат орудиями зла, он называл самыми несчастными и по-прежнему возносил горячие молитвы за всех заблудших — да познает весь мир Духом Святым радости грядущего Царствия.

Время земного странствия подвижника подходило к концу. Старцу был открыт час его перехода к Вечности. За день до этого он благословил родных и близких иконками преподобного Серафима Саровского, а своей келейнице матушке Серафиме сказал: «Во время моего погребения береги ребрышки…». Это предостережение оказалось пророческим: в день погребения праведника, при большом стечении народа, матушка Серафима из-за сильной давки получила перелом двух ребер.

Ранним утром отец Серафим увидел Жену неземной красоты, которая в ослепительном сиянии на мгновение явилась в проеме окна его келий и жестом правой руки указала на небо. Сообщив об этом родным, батюшка объявил: «Сегодня принять никого не смогу, будем молиться», и благословил послать за отцом Алексием Кибардиным. С благоговением были прочитаны акафисты Пресвятой Богородице, святителю Николаю Чудотворцу и преподобному Серафиму Саровскому. После того как отец Алексий причастил старца Святых Христовых Таин, отец Серафим благословил читать Псалтирь и Евангелие. Ближе к вечеру батюшка попросил посадить его в кресло и стал молиться. При этом он иногда справлялся о времени. Около двух часов ночи отец Серафим благословил читать молитву на исход души и, осенив себя крестным знамением, со словами: «Спаси, Господи, и помилуй весь мир» отошел к вечным обителям.

Облачение и гроб прислал в Вырицу митрополит Григорий (Чуков). Три дня шел ко гробу праведника нескончаемый людской поток. Все отмечали, что его руки были удивительно мягкими и теплыми, словно у живого. Некоторые ощущали возле гроба благоухание. В первый день после блаженной кончины старца исцелилась слепая девочка. Мать подвела ее ко гробу и сказала: «Поцелуй дедушке руку». Вскоре после этого девочка прозрела. Этот случай хорошо известен вырицким старожилам.

Отпевание отца Серафима отличалось редкой торжественностью. Пели три хора — вырицких Казанской и Петропавловской церквей и хор Духовных Академии и Семинарии, где по благословению митрополита Григория в день погребения вырицкого подвижника были отменены занятия. Одним из четырех воспитанников Духовных школ, удостоившихся стоять у гроба великого старца, был будущий Святейший Патриарх Алексий II.