Избранный светом. Разлом

Высокую крепостную стену я заметил издалека. Трудно проглядеть нечто высотой с девятиэтажку. Но вблизи стена выглядела еще масштабнее, словно ее строили для защиты от титанов, разве что просторные арочные ворота делали сооружение чуть более уязвимым.

Поодаль от ворот стояли конюшни и еще какие-то неизвестного назначения постройки. Вероятнее всего – склады. А у подножия арки примостился каменный дом, казавшийся миниатюрным на фоне стены. Наверно, там отдыхала стража, потому что люди в форме, стоящие неподалеку, эту самую стражу напоминали.

Стоило нам подойти ближе, я заметил, что и стена, и даже темное пространство арки переливаются цветными бликами. Словно едва видимые волны пробегали, похожие на те, что появляются, если на воду капнуть немного бензина. Я поднял голову и присмотрелся. Снизу из-за стены этого было почти не видно, но, кажется, эти волны бежали откуда-то сверху, окружая стену… барьером?

Я на всякий случай потер глаза. Мало ли.

– Что-то не так? – спросила Аин, потому что у меня, наверное, было слишком сложное выражение лица.

– Над городом какой-то барьер?

– Магическое защитное поле, – тут же пояснила Аин. – Оно не пропускает в город моркетскую тьму. Его тоже Воин Света создал.

А я могу создавать только проблемы.

– Послушай, – Аин нахмурилась. – Как ты можешь отрицать, что у тебя есть магия, если ты ее видишь и даже не слишком ей удивляешься?

Я мог бы ответить: «Потому что я много про нее читал, смотрел, мечтал о ней. В детстве ждал письма из Хогвартса, облазил все шкафы в поисках Нарнии, надеялся, что мой отец на самом деле не мудак, а какой-нибудь бог (или хотя бы и бог, и мудак), и меня вот-вот заберут в Лагерь полукровок. Но не сложилось». Но ответил:

– Отрицать я могу все что угодно.

Аин тяжело вздохнула, видимо, поняв, что переубеждать меня бесполезно. Она на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла, они поменяли цвет. Оранжевый сменился на рубиново-красный, а под левым глазом проявилась не слишком большая, но заметная татуировка, похожая на вензель или вычурную роспись. С Фреей и Ансом произошло то же самое. Я испугался, не заразное ли оно, непонятно чьи инициалы на лице были мне нужны.

Аин заметила мой шокированный вид и рассмеялась.

– Это тоже магия, в городе мы выглядим так. Это, – она коснулась татуировки под глазом, – показывает, что мы находимся под протекцией семьи сторградского Лорда.

А больше было похоже на собственническое клеймо, и я надеялся, что мне такого не поставят.

Как только мы подошли совсем близко к воротам, стража оживилась. Я сразу внутренне напрягся, мне неспокойно рядом с людьми в форме. Но стражники, удивительно похожие друг на друга в своей темно-синей с бордовым униформе, не обратили на меня особого внимания. По стойке «смирно» они не выстроились, но склонили головы в знак приветствия— почтительно и приветливо одновременно. То ли мои новые знакомые были не самого высокого статуса, то ли субординация здесь нестрогая.

Главное, что нас не задержали и спокойно пропустили к арочному проходу, за которым начинался город. Честно говоря, я боялся увидеть какое-нибудь бедное и грязное средневековье с чумой и крысами. Мой мозг рисовал картину умирающего мира только такой. Но город оказался чистым и светлым, похожим на исторические центры старых европейских городов.

Аккуратные одно- и двухэтажные домики, сложенные из светло-серого, кремового и белого камня, с острыми черепичными бордовыми и темно-синими крышами, флюгерами и дымоходами. С палисадниками, огороженными аккуратными деревянными заборчиками. С увитыми плющом стенами. С расписными плитками, обрамлявшими дверные проемы. С резными ставнями на окнах. Каждый украшал свой дом, как мог и хотел, потому создавалось ощущение приятного пестрого хаоса.

Аин тут же рассказала мне, что это одна из старейших частей города, а если идти от центра на север, то начнутся районы многоэтажной застройки, но ей больше всего нравится здесь.

Я слушал и кивал. Мне здесь тоже нравилось. Почти все. Над домами, неясно, внутри города или уже за ним, высилась огромная черная скала, на которой, словно гнездо исполинской птицы, расположился замок. Он напоминал помесь романской и готической архитектуры: тянулся вверх массивными восьмигранными башнями с острыми шпилями, но главные строения его были прямоугольными и приземистыми, как если бы его строили в первую очередь для обороны, а не для красоты. Особенности ансамбля и атмосфера навевали довольно мрачные ассоциации.

Чем дальше мы шли, тем отчетливее я понимал: Сторград – это не деревенька на два десятка домов. Людей становилось больше, дома поднимались выше, и широкая мощенная брусчаткой улица перестала казаться такой уж просторной.

Люди копошились, словно колония растревоженных муравьев. Все куда-то спешили, торговцы зазывали покупателей в свои лавки, а некоторые пихали товары чуть ли не в лицо. Мимо проносились повозки и всадники на лошадях. Откуда-то слышалась музыка, отовсюду – болтовня и окрики. Город – для умирающего мира – был уж слишком оживленным.