Избранный

— А оттуда, — Магнус Лонгли подался вперед, — оттуда, мисс Костелло, что ваш друг из Госдепартамента переслал ваше предложение относительно сотрудничества с Пакистаном коллегам в Пентагон. Но при этом забыл воспользоваться одной важной клавишей этой проклятой машинки. — Он указал на свой компьютер, экран которого был темен. — Клавишей «удалить».

— Нет, — в ужасе прошептала она.

— Увы, да! — Он протянул распечатку.

Одним взглядом охватила она список руководящих чиновников Пентагона в адресной строке. Как мог Роб допустить столь элементарную ошибку? А она как могла?

— Он хочет, чтобы вы немедленно уволились. Прямо сегодня.

— Это всего лишь одно слово в одном письме. Это просто офисная шутка. — В ее голосе слышалось отчаяние.

— Вы читаете газеты, мисс Костелло? Или вы предпочитаете блоги? — Последнее слово он произнес так, словно у него перед носом помахали грязной тряпкой.

Мэгги показалось, что Лонгли нарочно строит из себя этакого старого хрыча. Не может он быть настолько отсталым, иначе не просидел бы так долго в самых верхах.

— Может быть, вы слышали, что наш министр обороны, как бы это сказать, не принадлежит к числу приверженцев президента?

— Разумеется, я это знаю. Адамс выступал против него с момента выдвижения кандидатов.

— Вы следите за ситуацией. Да. Президент собрал «команду соперников», как восхищенно ее называют. Но еще Линкольн понимал, что хоть это и команда, но все-таки соперников. Так что доктору Адамсу захотелось размяться и показать, что его влияние распространяется и за пределы Пентагона.

— Что означает: он хочет меня уволить.

Глава администрации встал из-за стола.

— О том и речь. Разумеется, не доктор Адамс принимает окончательное решение. Оно утверждается в этом здании.

Что бы это значило, черт возьми? В этом здании. Хочет ли Лонгли сказать, что решает он сам, или же вопрос, потеряет Мэгги работу или нет, относится к компетенции президента?

— А президент об этом знает?

— Кажется, вы забываете, что Стивен Бейкер — президент Соединенных Штатов Америки, а не начальник отдела кадров. — Лонгли брезгливо дернул губой, словно произнесение этих абсурдных, нелепых слов могло испачкать ему рот. — На президента работают сотни людей, и у вас не такая высокая должность, чтобы он имел отношение к вашему трудоустройству.

Стало быть, окончательное решение принимает Лонгли. Тогда надежды нет.

— Меня ждут, мисс Костелло. Уверен, мы с вами еще поговорим в ближайшее время.

Значит, она уволена.

Мэгги выдохнула лишь в своем кабинетике, забившись в безопасную норку. И так всю жизнь: ей предоставляются фантастические возможности, а она норовит все изгадить. Не то чтобы Адамс не осел. Осел, и еще какой! Но с ее стороны наивно было писать об этом по электронной почте. Сколько ей лет? Скоро уж сорок. И когда только жизнь ее научит? Она ведь известный дипломат и мастер мирных переговоров, требующих безмерной чуткости и осторожности, и вдруг такая осечка… Вот идиотка!

Когда три года назад она вернулась из Иерусалима, ее провозгласили женщиной, совершившей прорыв к мирному процессу на Ближнем Востоке. Тогда она была завалена предложениями работы. Все «мозговые центры», все университеты мечтали заполучить ее к себе. И еще, к вящему ее изумлению, отношения с Ури получили продолжение. Они познакомились в Иерусалиме. Она давно научилась с недоверием относиться к дорожным романам, особенно к тем, которым опасная ситуация и близость смерти придают излишний ореол геройства. Любовь под бомбами прекрасна, но недолговечна. Однако, когда Ури предложил ей поселиться в его квартире в Нью-Йорке, она не сказала «нет». Правда, сохранила за собой квартиру в Вашингтоне, предполагая, что будет жить у него наездами. Но вскоре они с Ури обнаружили, что оба хотят проводить как можно больше ночей в одном городе — и в одной постели. И казалось, это не кончится никогда.

Но месяц назад каким-то образом оказалось, что она сидит на ступенях Мемориала Линкольна, глядя на сияющий огнями Вашингтон, готовый к инаугурации нового президента, а Ури сидит рядом и тихо говорит, что они зашли в тупик. Что он все еще любит ее, но это уже не важно. «В итоге, Мэгги, тебя куда больше занимает Стивен Бейкер, чем наши отношения».

И хотя по щекам у нее текли слезы, ей нечего было возразить. Он был прав: она весь прошлый год помогала Стивену Бейкеру — вопреки всем трудностям стать самым могущественным человеком в мире. Она думала, что, когда все это кончится и жизнь войдет в нормальную колею, она сосредоточится на взаимоотношениях с Ури. Но поздно: он уже принял решение, и ей нечего добавить.

Так что теперь очередной роман завершен, а она вот-вот лишится работы, из-за которой потеряла возлюбленного. Она закрыла лицо руками, повторяя: «Идиотка, идиотка, идиотка».

Приступ самобичевания прервала вибрация где-то в районе бедра. Она вытащила из кармана мобильник. Там, где должен был высветиться номер, значилось: «Конфиденциально».

— Это Мэгги Костелло?

— Да.

— Приходите, пожалуйста, в резиденцию немедленно. Президент хочет говорить с вами.