Избранными не становятся… (СИ)

— Ты умница, — глянув в большие обиженные глаза, улыбнулся Эрик, погладив меня по голове и отворачиваясь к пакету. Щеки неожиданно вспыхнули. Пришлось встать и подойти к собаке, чтобы не выдать смущения. Сердце учащенно стучало, заставляя задуматься о своих чувствах, но продолжая надеяться на простую аритмию. Восстановив нормальный цвет лица, вернувшись в общество успевшего насытиться и откинувшегося на скамейку молодого человека, я присела рядом.

— Эрик, а как мы здесь оказались?

— Знаешь, маршрут у того автобуса был довольно длинный. Но когда он все же закончился, нас вежливо попросили выйти.

— Правда вежливо? — вспоминая кондуктора, уточнила я. Как и ожидалось, парень сморщился и, улыбнувшись, отрицательно покачал головой. — И?

— Ну и мы оказались у этого парка. У них здесь кольцо недалеко. Эрик замолк, поставив точку в своем рассказе, опуская самое интересное.

— И… Ты нес меня на руках? — как бы предположила я.

— Ну да, — пожал плечами Эрик, устремляя взгляд на солнце, выглядывающее из-за облаков.

— И хотел бросить на самой далекой скамейке, но был нещадно придавлен моим телом и больше не смог подняться?

— Ну да…

— Что?

— Что? То есть, нет! Что ты сейчас сказала? — Эрик, до сих пор сохранявший хоть какую-то серьезность на лице, встрепенулся и заерзал на месте. Да он меня просто не слушал!

— Не важно. Так куда мы шли?

— Я надеялся найти кого-то, разбирающегося в скотобойне. Или профессионального охотника, который подскажет, как можно убить жутко живучее существо. Ну, или кого-то получше. Не знаю я, если честно.

— Может, тогда попробуем найти оружейный магазин? Там наверняка есть сведения об охотниках, если они, конечно, согласятся с нами поделиться подобной информацией. Если что, у меня еще остались деньги. Мы можем дать небольшую взятку. Охота никогда не была для меня чем-то притягательным. Но, вспоминая Дохи, больше всего на свете хотелось пустить ему в лоб не одну пулю. А желательно, чтобы пули после взрывались, разрывая тело твари на части. Полдня мы ходили по улицам в поисках оружейных магазинов.

Попадались лишь рыболовные, ювелирные, продуктовые, вещевые, интим, сувенирные и еще туча всяких ненужных нам заведений. Разве что приманить Дохи горой еды, связать леской и похоронить под грудой золота и иных товаров, по всей видимости, так необходимых человечеству. Ближе к вечеру пришлось оставить одни поиски и начать другие.

Возвращение домой было невозможным, а значит, требовалось недорогое место, где можно спокойно отдохнуть и выспаться. Денег на приличные места, заманивающие уютными комнатами и вкусным ужином, не хватало.

Маленькие заведения, на которые хватило бы содержимого кошелька, были переполнены. В коридорах нам спать запретили, хотя по секрету один из носильщиков поведал, что обычно даже кладовые у них сдаются за небольшую плату. Вместе с вечерней тьмой, над нами сгустились тучи. Мелкий, накрапывающий по асфальту дождь вскоре превратился в настоящий ливень. В отчаянии я забежала под козырек небольшого здания, на котором стертыми буквами значилось «B&B». В последней надежде я зашла внутрь, оказываясь лицом к лицу с морщинистой старушкой, восседающей за видавшим виды столом, заменяющим стойку ресепшена.

Рядом на стене висел довольно недорогой прейскурант с доступными для меня цифрами.

— Места есть, здравствуйте? — с порога крикнула я бабушке. Старушка скривилась, обращая на меня внимание и разглядывая с ног до головы, словно оценивая, достойна ли я остановиться в этом чудном заведении, и, наконец, кивнула. Хлопнув в ладоши, я кинулась на улицу.

— Ура! Есть места! — на ходу прокричала я, стараясь не слишком намокнуть. Как только Эрик направился к двери, я вернулась к томившейся в ожидании старушке, на одном дыхании выпалив: — Два номера, пожалуйста! Старушка содрогнулась и тонким крючковатым пальцем указала на блеклую табличку над своей головой.

«Уважаемые посетители, убедительная просьба — СОХРАНЯЙТЕ ТИШИНУ!»

— Так что там с номерами? — на пол тона тише снова поинтересовалась я, не смея обидеть единственного отделяющего нас от нормального отдыха человека.

— Один остался. Взгляд старушки, как ни старался задержаться на мне или Эрике, все время возвращался к мокрой собаке, сидящей посреди холла у наших ног. Перст ее снова указывал какое-то направление за спиной. Встав на цыпочки, я едва смогла прочитать надпись на еще одной крохотной табличке.

«С СОБАКАМИ ВХОД КАТЕГОРИЧЕСКИВОСПРЕЩЕН!»

Словно почувствовав нависшую над ней угрозу, собака затихла, сделавшись почти невидимой. Казалось, даже дыхание у нее стало прерывистым.

— Простите, но можно ее все-таки оставить? Она очень тихая!