Избраное

Наверно, нет в отечестве поэта,

Которому б так крупно «повезло»,

Чтоб то его в журнале, то в газетах,

А то и в ревнивом выступленье где-то

Бранили б так настойчиво и зло.

За что бранят? А так, причин не ищут.

Мне говорят: – Не хмурься, не греши,

Ведь это зависть! Радуйся, дружище! –

Ну что ж, я рад… Спасибо от души…

Но не тому, что кто-то раздраженный

Терзается в завистливой вражде,

Такое мне не свойственно нигде.

Я потому смотрю на них спокойно,

Что мой читатель многомиллионный

Всегда со мной и в счастье, и в беде.

Включил приемник. Вот тебе и раз!

Какой-то прыщ из «Голоса Америки»

Бранит меня в припадочной истерике

Густым потоком обозленных фраз.

Клянет за то, что молодежь всегда

Со мною обретает жар и смелость,

И я зову их вовсе не туда,

Куда б врагам отчаянно хотелось.

Мелькнула мысль: досадно и смешно,

Что злость шипит и в нашем доме где-то,

И хоть вокруг полно друзей-поэтов,

А недруги кусают все равно.

И хочется сказать порою тем,

Кто в распрях что-то ищет, вероятно,

Ну, там клянут, так это все понятно.

А вы-то, черт вас подери, зачем?!

Успех, известность, популярность, слава…

Ужель нам к ним друг друга ревновать?

На это время попросту терять

До боли жаль, да и обидно, право!

Ну, а всего смешней, что даже тот,

Кому б, казалось, слава улыбается,

Порой, глядишь, не выдержав, срывается –

Не весь сграбастал, кажется, почет!

С утра газету развернул и вдруг

На краткий миг окаменел, как стенка:

Ну вот – сегодня нож вонзает друг.

Теперь уже вчерашний – Евтушенко.

В стихах громит ребят он за грехи:

Зачем у них в душе стихи Асадова?!

Читать же надо (вот ведь племя адово!)

Его стихи, всегда его стихи!

О жадность, ведь ему давно даны

Трибуны самых громких заседаний,

Есть у него и званье, и чины,

А у меня лишь вешний пульс страны

И никаких ни должностей, ни званий!

Ну что ж, пускай! Зато сомнений нет,

Уж если вот такие негодуют,

И, гордость позабыв, вовсю ревнуют,

То я и впрямь достойнейший поэт!

1986 г.

Я МЕЛКОЙ ЗЛОСТИ В ЖИЗНИ НЕ ИСПЫТЫВАЛ…