Избыточная мотивация

– Мы попросили разрешения у Хаквердиевых похоронить Самиру у нас в Баку на кладбище. В столице есть место у Волчьих ворот, где мы еще десять лет назад купили большой участок. Там похоронен мой брат Маир Мурадбеков. Вы, наверно, слышали, он был известным министром в нашем правительстве…

Дронго кивнул.

– И еще наша мать. Ей было уже далеко за восемьдесят, и она умерла за год до смерти Маира. Хорошо, что они не дожили до такой трагедии с Самирой. Сейчас она лежит там рядом со своим дядей и бабушкой. Я завещал похоронить и меня на этом кладбище, рядом с ней.

Кладбище у Волчьих ворот считалось самым престижным в городе. Кроме Пантеона, где были похоронены самые выдающиеся граждане Азербайджана, существовало еще второе почетное кладбище, где хоронили известных людей. А место, о котором говорил Бахрам Мурадбеков, считалось самым престижным и находилось сразу за вторым почетным кладбищем. Участки в этом месте иногда стоили как отдельная квартира. Некоторые нувориши даже покупали большие участки заранее. Были и другие, кто умудрялся даже при жизни ставить памятники самим себе и своим близким, чтобы заранее обеспечить себе не только хорошее место на кладбище, но и установить хорошую скульптуру, что категорически противоречит всем мусульманским канонам, согласно которым на могиле можно устанавливать только камень, который со временем должен уйти в землю и исчезнуть. Но новые времена и новые нравы меняли даже такие традиции. Дронго всегда помнил шутку своего отца о людях, которые так торопятся на кладбище, что заранее ставят себе там памятники и выбирают подходящие участки. Однако Дронго сам похоронил своих родителей на этом же кладбище, купив на нем за солидные деньги участок, хотя все его родные и близкие со стороны матери были похоронены на кладбище в одном из бакинских поселков, называемых Пиршаги, где покоилось около сорока его самых близких родственников. Родственники отца были похоронены в Карабахе, в Агдаме и в Шуше, и он знал, что во время оккупации этих районов соседним государством кладбища были разорены и многие могильные плиты повреждены или уничтожены. И это была боль их семьи, о которой они никому не рассказывали. Дронго помнил, как переживал его отец после падения Агдама, где были похоронены самые близкие родственники, включая деда, которого отец так любил. Всю оставшуюся жизнь Дронго будет чувствовать эту невольную вину перед ушедшим отцом из-за потери могил его близких в той проклятой войне. Всю жизнь, пока Агдам, наконец, не освободят и он сможет посетить разоренное кладбище.

– У вас есть фотография дочери? – спросил Дронго.

– Да. – Голос у его собеседника дрогнул. – Я почему-то взял ее фотографию. Подумал, что вы захотите на нее посмотреть.

Он достал из внутреннего кармана фотографию и протянул Дронго. Красивая молодая женщина в коротком платье обнимала отца за шею. Он вернул ее Бахраму.

– Я попытаюсь раскрыть тайну смерти вашей дочери, – печально произнес Дронго.

– Спасибо, – старик тяжело поднялся со своего места.

Следом поднялись Дронго и Мовсум.

– Не знаю, как вы будете работать или искать возможного убийцу, – сказал на прощание Бахрам. – Не знаю, как вы сможете доказать нам с матерью, что с Самирой, возможно, произошел несчастный случай. Но я знаю, что нашел нужного человека, который сможет нам всем помочь разобраться в этой ситуации. Удачи вам. Мовсум пришлет на ваш телефон все номера наших мобильников.

Он протянул руку. Рукопожатие было крепким. Прихватив трость и опираясь на руку своего сына, старый Мурадбеков, прихрамывая, пошел к выходу. Мовсум кивнул на прощание. Дронго проводил их долгим взглядом.

Глава четвертая

Получив список номеров телефонов, Дронго позвонил мужу погибшей женщины. Услышал глухой голос.

– Слушаю вас.

– Добрый день! – поздоровался Дронго. – Я говорю с господином Хаквердиевым?

– Да. Вы, видимо, тот самый эксперт, о котором мне рассказал Бахрам-муэллим. Он мне звонил.

– Очень хорошо. Где я могу с вами встретиться? Нам нужно поговорить.

– Да, я понимаю. Я сейчас на работе в министерстве. Примерно через час у меня будет перерыв. Если хотите, я подъеду, куда вы скажете. Но у меня будет мало времени.

– Давайте сделаем иначе. Я знаю, где находится Министерство экологии. Лучше я приеду к вам, и мы встретимся где-нибудь в кафе рядом с вашим зданием, чтобы у нас было больше времени на переговоры и вы еще успели бы пообедать.

– Я не обедаю в нашей столовой, – резко возразил Этибар, – поэтому у нас будет больше времени.

– Тогда договорились.

В назначенное время Дронго стоял у Министерства экологии, ожидая, когда из здания выйдет муж погибшей Самиры. Этибар оказался высоким, худощавым молодым мужчиной с торчащим кадыком, узкими плечами и немного вытянутым лицом. Крупный нос с горбинкой, тонкие губы, угрюмые глаза. Он не стал протягивать руки при знакомстве. Только кивнул в знак приветствия.