Избыточная мотивация

Все невольно взглянули на Эльвиру. Она чуть покраснела, прикусила губу. Но промолчала. Тогда другая женщина, гораздо старше Эльвиры, ответила:

– Мы считали ее нашей подругой и коллегой. И у всех с ней были очень хорошие, ровные, дружеские отношения…

– Вы так сказали и следователю? – уточнил Дронго.

– Следователь сюда не приходил, – удивилась его собеседница вопросу. – Вы, наверное, знаете, что Самира упала в Габале, и на нашей кафедре ему нечего было делать.

– Мне кажется, что нужно было проверить все возможные версии, – возразил Дронго.

– Может быть, – согласилась педагог. – Но я не следователь и не прокурор. Поэтому не могу вам сказать, почему они нас проигнорировали. Но точно так же я не совсем понимаю смысла ваших вопросов. Никто из нас не ездил в Габалу и никогда там не был вместе с Самирой. Поэтому мы не сможем ничего сказать по этому поводу.

– Она была требовательным педагогом? – спросил Дронго.

– Я бы не сказала, – ответила женщина. – Скорее, наоборот, добрым. Я даже не помню, чтобы она кого-то срезала на экзаменах. Впрочем, вам лучше задавать вопросы нашей Эльвире. Они были подругами.

Все посмотрели на Эльвиру, и она снова покраснела.

– Наверное, вы правы, – спокойно произнес Дронго. – Может, мне действительно стоит поговорить только с Эльвирой. Если вы разрешите.

Женщины с шумом поднялись и прошли в другую комнату. На этой кафедре были две большие комнаты, и из соседней стали раздаваться их голоса.

– Вы быстро меня нашли, – сказала Эльвира.

– Я решил последовать вашему совету и начать расследование этого несчастного случая, – сообщил Дронго. – Поэтому я здесь.

– Сообщаете мне эти сведения для того, чтобы я не слишком радовалась? – усмехнулась Эльвира.

– Нет. Чтобы вы просто понимали мои приоритеты. Итак, вы были ее лучшей подругой?

– Не лучшей, но подругой. Просто среди наших дам я была одного с ней возраста. И моя родственница Наиля училась с ней в одной группе. Этого было достаточно, чтобы мы подружились.

– Салман Пириевич тоже их родственник?

– В нашем городе все друг другу родственники, – рассмеялась Эльвира. – Но он действительно их родственник. Хотя, к счастью, дальний, несмотря на его попытки стать гораздо ближе.

– В каком смысле?

– Его сын пытался посвататься к Мурадбековым лет двенадцать назад, когда Самира была еще совсем молодой. Ее, конечно, за него не отдали.

– Почему? Это ведь нормально, когда сватаются родственники.

– Вы же видели Салмана Пириевича. Представьте, что сын похож на него. Конечно, Самира сама не очень хотела за него замуж. Но, видимо, и ее родители тоже были не готовы к такому браку.

– Вы знаете что-то об этом несчастном случае?

– Конечно, нет. Если бы знала какие-нибудь подробности, то сразу бы рассказала обо всем ее семье. И я работаю здесь только на полставки. Моя основная работа в информационном центре.

– Тем не менее вас больше интересовали мои игры на Мадейре, чем мое возможное расследование. Вам не говорили, что вы довольно циничны, простите за такую резкость?

– Нет, не говорили, – нахмурилась Эльвира. – Наша Самира свалилась и погибла. А мы все живые. И меня попросили вас пригласить. Что я и попыталась сделать. Что касается Самиры, то она была очень хорошим человеком, и мне действительно искренне жаль было потерять ее. Но случилось то, что случилось. Остается только порадоваться, что не осталось детей-сирот. Понимаю, что звучит чудовищно, но мне кажется, что еще чудовищнее, когда маленькие дети остаются без мамы…

– Или без папы, – меланхолично заметил Дронго. – Ведь у вас есть дети?

– Да, два сына. А при чем тут «папы»?

– И давно вы разведены?

– Ясно. – Молодая женщина криво усмехнулась. – Навели справки о моей семье.

– Я даже не знаю вашей фамилии, – возразил Дронго. – Просто понял по некоторым незначительным деталям, что вы в разводе.

– Мы разошлись три года назад, – сказала с некоторым вызовом Эльвира. – Не сошлись характерами, как сейчас принято говорить; младшему было только четыре годика. Старшему шесть. И я совсем не жалею, что разошлась с мужем. Лучшей жить одной и получать удовольствие от жизни, чем вдвоем, но в одиночестве.

– Французский покер входит в число удовольствий? – с некоторой долей сарказма уточнил Дронго.

– Да, входит, – ответила она. – И если вы думаете, что с нами играют только разведенные женщины, то глубоко ошибаетесь. Среди наших членов клуба есть и замужние женщины, и даже бабушки, уже имеющие внуков.

– Им можно только позавидовать, – рассмеялся Дронго.

– Вот видите. Я надеялась, что вы меня поймете.

– Вы пока не ответили на мои вопросы.

– Я готова. Только я действительно абсолютно ничего не знаю. Меня даже не было в стране, когда произошел с Самирой несчастный случай. Я улетала в Киев на конференцию. Поэтому ничего нового я вам сообщить не смогу.

– А я не знаю и ничего старого. Поэтому начнем с основных вопросов, на которые вы можете помочь мне найти ответы.

– Задавайте, – кивнула она.

– Как вы считаете, у Самиры и ее мужа были нормальные отношения?

– Я бы даже сказала, очень хорошие. Вместе ездили отдыхать, вместе ходили в горы.

– Вы много раз встречались с ее мужем?